– Короля? Ты имеешь в виду нашего короля?
Другого помазанника я не знала.
– Да.
Истерический смех сорвался с губ и застыл между нами колкой льдинкой. А еще совсем недавно казалось, что удивить меня больше невозможно.
– Великие, за что?
– На это уйдёт не меньше месяца, – закончил Леонард, совершенно не пытаясь пощадить мои чувства или облегчить боль.
Мне показалось, что я ослышалась.
– Месяц? Ты сказал месяц?
– Да. Я поговорю с Мартином, он должен нам помочь и убедить короля расторгнуть брак.
Пара мгновений, чтобы всё осознать и заставить себя задать самый главный вопрос:
– Эйдан меня ненавидит? – едва слышно прошептала я.
Лео ответил не сразу.
– С виконтом будешь объясняться сама. Но будь я на его месте, то разорвал бы все отношения с такой невестой, обратился к адвокатам и уничтожил её семью, смешав с грязью. Грехи есть у всех, так вот я бы вытащил все скелеты и выставил на всеобщее обозрение.
– Но ты не на его месте.
– Вот и радуйся. Виконт тебя любит, несмотря ни на что, на этом и будем играть. А вот его мать – проблема.
– Это ведь не удастся скрыть, не так ли? Как быть?
– Скажем всё, как есть.
– Совсем всё?
– Всё, что необходимо, чтобы максимально сгладить скандал. Санроу тоже не захотят вывешивать грязное бельё на всеобщее обозрение. Так что тебе повезло, Селина. Четыре года назад мне удалось вытащить тебя, но сейчас пришла пора самой отвечать за свершенное.
Больше с Леонардом мы не разговаривали. Весь оставшийся путь до нашего поместья каждый смотрел в своё окно и молчал.
Не знаю, о чём думал брат, по его непроницаемому виду ничего нельзя было понять, а я вспоминала.
Да, мне следовало думать о том, что будет, когда мы приедем. Как смотреть в глаза родителям, гостям и Эйдану. Надо было придумывать слова, которые я скажу, представлять, как буду вымаливать прощение у жениха. Приготовиться к позору, который непременно падёт на мою голову. Ведь для того, чтобы выстоять против общественного осуждения, нужна нечеловеческая стойкость и железные нервы.
Но я так устала. Слова не складывались, мысли путались, и я просто вспоминала, прокручивая счастливые и яркие воспоминания, пытаясь в них найти утешение и силы.
Искра появилась за день до моего семнадцатилетия. Именно с этого дня жизнь изменилась, став другой, делая меня отличной от остальных. Той, которой коснулась печать Великого Сына.
В тот день мы гуляли с подругами в Гарет-парке. Стоял приятный летний денёк, послеполуденное солнце ярко светило, пели птицы, мелодично журчала вода в небольшом озере в центре парка.
Я хорошо помнила, как слуги расстелили нам плед в тени огромного раскидистого дуба. Плед был клетчатый и очень мягкий. Из плетёных корзинок на него перекочевали блюда с фруктами, ягодный безалкогольный пунш с кусочками фруктов и прозрачными кубиками льда и