Лекари успели спасти от смерти многих пострадавших магов, но жертв всё равно оказалось больше. Помимо родителей Рейни, погибли ещё двадцать магов-соратников Дориана, стражники и ни в чём не повинные прислужники. Аарона Халлса тоже нашли мёртвым во дворце. Меня не покидало чувство, что тёмная материя специально нанесла первый удар по родителям Рейни, словно именно её и хотели наказать больше всего.
Церемония прощания с жертвами проходила вдоль каменистого побережья Фаурина. Океан безмятежно принял почти сотню погребальных костров в свой дом. Моё сердце разрывалось от боли моей малышки во время похорон её родителей, ведь я не в силах что-либо изменить. Нет, мне не жаль мёртвых. Моя тёмная суть не изменила своё отношение к круговороту человеческих душ, ведь это естественный цикл жизни. Страдают не ушедшие, а те, кто остались, оплакивая невосполнимую потерю. Во мне лишь недавно начали теплиться человеческие чувства, но это не значит, что меня сильно трогает чужая боль. Единственная боль, которая словно адово пламя сжигает изнутри – это её боль, хотя я сам являюсь источником её страданий.
Рейни превратилась в бесцветную тень самой себя. Она, словно оживший мертвец, безэмоционально контролировала восстановление города и ближайших пострадавших поселений, распоряжаясь казной, выделяла помощь семьям погибших. Со мной разговаривала, односложно отвечая на мои вопросы: «Да», «Нет», «Не знаю». А в остальное время она садилась на Шторма и улетала на поиски Дориана, хотя этим и так занималась вся стража и Старксиса, и Париссандра. Но благодаря этой усиленной защите, я практически не получал зов помощи и мне не на ком было вымещать свою злость.
Как мне поговорить с ней? Как заставить разговаривать со мной? Я продолжаю сидеть на короткой цепи, на которую она меня посадила, но позабыла об этом. Но я не в силах снять с себя этот ошейник, хотя его шипы чересчур сильно впиваются в мою шею и мешают дышать.
Рейнхара
Ранним утром, приоткрыв один глаз, наблюдала за упрямым солнечным лучиком, проникшим через маленькое отверстие между двух плотных парчовых штор тёмно-зелёного цвета. Лёгкий ветерок из приоткрытой створки окна слегка всколыхнул ткань, и тёплый лучик скользнул по моей руке. Я приоткрыла второй глаз и потянулась на кровати, вдохнув полной грудью, наверное, впервые за последние дни. Отбросила одеяло, столкнув его ногами в сторону, встала и подошла к окну, раздвинув шторы, впуская в свою жизнь снова яркий свет. Жизнь продолжается.
После негромкого стука в дверь,