Я осмотрела её одинокое жилище. В старом камине ютится небольшая горка потухшей с ночи золы, окна зашторены плотными тёмно-зелёными гардинами, которые не раз были заштопаны. Пространство освещают два небольших кристалла, сиротливо лежащих на столе. Скромная деревянная кровать и чуть покосившийся шкаф. Неужели она по собственному желанию решила жить в таких условиях, покинув огромный дворец, будто специально обрекая себя на мучения?
– Затем, чтобы не ходил ко мне никто.
«Мысли читает», – я поёжилась от догадки.
– Не читаю мысли, твои глаза сказали. Кратор тоже против такой жизни, но это мой выбор.
– Понятно, – протянула я, всё ещё удивлённо рассматривая убранство. – Вы мне поможете?
– Помогу, – устало проговорила женщина, вглядываясь в моё лицо мутными тёмными глазами. – Но хочу предупредить, я помогу тебе оказаться лишь в коридоре видений. А какую дверь прошлого открыть – выбирать только тебе.
После того, как ведунья ввела меня в транс, прочитав заклинания и окурив травяным дымом, до меня дошёл смысл её слов. Я и впрямь оказалась в длинном тёмном коридоре со множеством закрытых дверей. Моя рука потянулась к ручке первой двери, но я остановилась, потому что услышала ещё звуки, еле доносящиеся из других комнат. Решила, что нужно прислушаться и только потом сделать выбор. За одной из дверей послышался смех, за другой – неспешный разговор, за третьей – плач новорожденного ребёнка. Сердце сжалось от понимания того, что это мой плач, и я почти дотронулась до ручки, но услышала громкие крики и оскорбления из дальней двери. Я больше не сомневалась, какой выбор должна сделать. Толкнув дверь вперёд, я оказалась в тёмной комнате, утопающей в сером тумане. Словно через стекло стали слышны звуки, крики. А потом я увидела двух женщин. Одна стояла на коленях перед другой и молила о пощаде. Беременная женщина на коленях – это моя мама.
– Ваше Величество! Я умоляю, пощадите! – заливаясь слезами, просит Кларисса Штерн.
– Ты избавишься от своего ублюдка, как только родишь! Ты поняла меня? – грозно приказала королева.
– Стоит ли сохранять ей жизнь? – послышался знакомый мужской голос. Аарон Халлс.
– Я не хочу пачкать свои руки. Но запачкаю, если она не убьёт своего выродка! Ты поняла меня, дрянь? – закричала королева и вложила маленький флакон в руки моей напуганной мамы. – Только потому, что ты была моей подругой – я позволю тебе жить! Но будь проклято твоё отродье! Я не позволю, слышишь?! Я даже дышать ему не позволю! Выпьешь до дна до первого кормления, все подумают, что ребёнок просто умер во сне. Поняла?
– Поняла… – всхлипнула мама.
Вокруг меня заклубился дым и видение поплыло. Только плач отчаяния моей мамы продолжало стоять в ушах.
– А-а-ах! – я словно вынырнула на поверхность из вязкого болота, судорожно хватая ртом воздух.
Слёзы тоски и стыда оросили моё лицо. Мои родители – Питер и Миранда