Но когда, в какой момент я сделал первый шаг к тому, чтобы потерять Мари? Ведь она ушла не на ровном месте, не потому, что ей сразу понравилось катать с Олегом, нет. В первый раз – точно не понравилось, не могло, я ведь знал ее. Ее уход был целым комплексом обстоятельств, и в какой-то же момент я положил этому начало? Мари была привязана ко мне, я это чувствовал, хотя никогда не был на сто процентов уверен в том, что она не преодолеет в случае чего эту привязанность.
Я же… Я раньше не думал о том, что тоже настолько зависим от нее, от ее тела, от ее выносливости в Теме, от того, что она мне давала. Мне, кстати, всегда казалась недостаточной «обратка» от нее в экшене и только сравнив потом с несколькими попавшими мне под руку нижними, я осознал, что большинство из них просто имитируют, стараются уловить мое настроение и подстроиться под него. И в этом смысле честнее было то, что делала в экшене Мари – она не играла. Когда я это понял, мне стало еще хуже – каждую потенциальную нижнюю я буквально сразу подозревал в том, что они фальшивят. Я умел отличить крик боли от крика удовольствия, и тут обмануть меня было довольно сложно. Попытки сделать это раздражали, а предпринимали их все – о Мари в нашей в общем-то небольшой тусовке говорили много, почти все знали, на что она способна в экшене (ну, сам дурак, конечно, слишком много об этом разговаривал), а потому каждая нижняя, становясь или ложась под мой девайс, подсознательно старалась переиграть ее.
Мари плакала в экшене за все годы один раз. Да, вот так – только единожды мне удалось довести ее до слез и потом словить дополнительный кайф, держа ее голову за подбородок и губами собирая слезинки с ее щек. Даже сейчас при воспоминании об этом у меня все горит внутри, а тогда…
Я чувствовал себя совершенно опустошенным, настолько меня захлестнули эмоции. Мари лежала рядом, я так и не снял с нее обвязку, и она не могла пошевелиться, а я был так благодарен ей за то, что испытал минуту назад. Но, разумеется, она испортила все одной только фразой, произнесенной равнодушным тоном:
– Отдышитесь, Мастер, а то заплачете… – и я озверел в секунду.
Схватив подвернувшийся под руку короткий жесткий бич из натуральной бычьей кожи, я полосовал ее прямо в обвязке до тех пор, пока не почувствовал, что у меня ноет локоть и запястье. Откинув девайс на пол, я перевел взгляд на лицо Мари – оно было залито кровью, хлеставшей из губ. И было непонятно – то ли она сама так прикусила их, то ли я промахнулся и попал метелкой бича по лицу…
Вот тут я отрезвел и испугался – мог запросто выбить ей глаз, оставить рубец на лице… Трясущимися руками я начал распутывать джутовые веревки, и Мари непроизвольно охала – к освобожденным участкам тела