Наверное, этим изложением бывший пограничник и ограничился бы, но Леха настолько искренне допытывал даже мелкие детали, что Харламов чуть расширил рамки официальной версии.
Призвали его весной 1991 года и со сборного пункта отправили сначала в учебку, где на занятиях по физической подготовке его отличную форму заметил один из офицеров-«покупателей», занимающийся подбором кадров в десантноштурмовые группы и взвода повышенной боеспособности Московского погранотряда. Изначально Харламов посчитал, что служить будет в Москве, возможно, в спортроте. К тому же новобранцам никакой информации не доводилось, а, загруженные с общего сборника, срочники автобусом поехали в сторону столицы. Однако, не доехав до главного города родины, десяток бойцов, в их числе и Харламов, были высажены в аэропорту Чкаловский. Оттуда со сказочной скоростью перемещены в Душанбе.
Июльским утром, прослужив чуть больше года, поднятый по тревоге в составе ДШМГ [11], Харламов на «вертушке» выдвинулся к, окружённой исламистами, заставе. Дальнейшее Дмитрий изложил очень коротко: «Ни хера веселого не было».
– Ну, а медаль-то за что? – не выдержал наступившей паузы Леха, – не за красивые же глаза?
Харламов, сделав ещё пару глотков горячего чая, хмуро улыбнулся:
– За них… Я же снайпером был. «Духа» с пятисот метров положил, связной их оказался. Без оружия, но с какими-то картами. Разведка артиллеристам их передала, те и сработали так, что больше у нас «двухсотых» не было…
– Круто… – Леха с уважением и по-новому взглянул на товарища, – а в институте знают? Это ж реально… подвиг.
– Связному лет пятнадцать-четырнадцать было, – тяжело обронил Харламов, – подвиг, мать его… Ладно, проехали… Достаточно романтики на сегодня. Спать пора. Медаль у мамы где-то.
Этот сложный разговор запомнился Лехе надолго. Он не мог понять, почему изначально растормошенный его, возможно наивными, вопросами Харламов рассказывал о службе хоть и коротко, но с юморком, а потом резко замкнулся. Упоминание о точном выстреле выглядело органичным событием военной хронологии, её логичной частью. Внезапная заморозка друга на эту тему выглядела странной. Ответ на этот вопрос Малыгину предстояло ещё узнать. На личном опыте.
В клуб, на охрану общественного порядка, Малыгин несколько раз просился, но Харламов его не брал. Может быть, в силу лехиного умения встревать в ненужные ситуации. Может, просто считал, что восемнадцатилетнему парню рано ещё находиться в столь богомерзком заведении. Основную лепту в обеспечение продуктами вносил старшекурсник, поэтому нужды в правильном и полноценном питании Леха не испытывал. С учётом щедрых финансово-продуктовых вливаний в общий котёл Харламовым, Малыгину даже удалось немного подкопить, высылаемых из дома, денег. И, как оказалось, удачно. В ближайшую пару дней начислялась повышенная стипендия,