Она весело, явно скрывая испуг, посмотрела Лехе прямо в глаза. Смешинка её взгляда подействовала как обезболивающее – потерпевший просиял ответной улыбкой, но тут же схватился за ссадину от пистолетного ствола, пробороздившую шею.
– Ты с Травой, что ли, шагаешь? – несколько озадаченно спросил Краснов, – к огда успел-то под него нырнуть?
– Нет, я первый день, – Леха не отрывал взгляда от спинки и подголовника, за которыми вновь скрылась Татьяна, – сосед по общаге попросил подменить кого-то…
– Харлам? – скорее с утвердительной, нежели вопросительной интонацией произнес Краснов.
– Да, а вы откуда…
– Понятно… – протянул, чуть отпуская напор диалога, Андрей Сергеевич, – Харлам давно мог бы уже нормальные бабки зарабатывать, а всё билетики на входе проверяет… Чего ж ты его с пацанами не позвал, когда тебя Ермаков на рамс поволок?
– Не успел, да и я ж без претензий…
– Он не захотел, я просила уйти, а он уперся, – снова вмешалась девушка в мужской разговор.
– Третий раз за сегодня ты меня удивил, пацан… Вон, кстати, и Харли собственной персоной.
Краснов кивнул на лобовое стекло. По ступенькам, без верхней одежды спускался Харламов. Леха удивился – никакой озабоченности на лице товарища не было. Он был спокоен, некоторым образом даже доброжелателен. Лехин взгляд упал на приборную панель, и он увидел время на циферблате.
00.28. А выходил он подышать свежим воздухом в начале первого. То есть все эти, пожалуй, на сегодня самые драматичные, события в его жизни случились в отрезке минут пятнадцатидвадцати. Естественно, неведение Харламова было абсолютно объяснимо.
– Посидите, – коротко бросил Краснов и вышел из машины.
Пока Харламов почтительно здоровался с Андреем Сергеевичем, перекидываясь фразами обязательной программы приветствия, Леха засмотрелся на профиль Татьяны. Та, почувствовав его взгляд, обернулась.
– Я не знаю, зачем я это сделала.
– Что? – не понял Малыгин, начинавший терять нить мыслей, когда девушка обращалась к нему столь непосредственно.
– Зачем в раздевалке спрятала, зачем Андрею Сергеевичу на пейджер скинула, что Юра тебя избить хочет, зачем платок свой испачкала…, – рассмеявшись, уже на выдохе, она бросила бежевый комочек Малыгину на колени.
Леха автоматически поймал подачу, но ответить ничего не успел.
– Малыга, е!.. – резко распахнувший заднюю дверцу, Харламов осек, вылетевшую было, матерную тираду, при виде девушки и истерзанного состояния младшего товарища.
– Нормально всё, – пробурчал, вновь выбираясь на холод, Малыгин, – отогреться надо бы…
Видóк у него был ещё тот. Оторванный рукав олимпийки, пятна от растаявшего грязного снега на джинсах, ссадина в пол-лица и распухшие губы с запекшейся