– Т… п… дил, – голос Хараламова, донесся откуда-то из подземных лабиринтов.
– Фто? – не вынимая капы изо рта, переспросил Малыгин. Он не узнал своего голоса. И дело было не в капе, которую Леха тут же сплюнул в ладонь, – не понял я…
– Ты победил, – уже отчетливее прозвучал голос Дмитрия, – рефери оба раза считал дольше, чем должен… В первый нокдаун я насчитал на тринадцать – пятнадцать, во второй не меньше семнадцати… И вся фишка в том, чтобы Ермак сейчас без последствий из больницы вернулся. Причём для всех. Для шишек из федерации, чтоб не угреться за кривое судейство. И для нас, чтобы его кореша к ночи в общагу не завалились. Разборку учинять.
«Для нас…» – внутренне отметил Малыгин и стало полегче.
Бинты комом свалились в раскрытую пасть спортивной сумки, стоящей на полу. Из неё же он вытянул джины и, превозмогая болезненную пульсацию в области селезенки, принялся натягивать прямо поверх боксёрских трусов.
– Хрень какая-то, обычные соревнования… С чего разборку-то затевать? – Леху мотало, одна нога скользнула мимо штанины – спросил он у Харламова.
– Алкоголь называется, – коротко ответил тот, трамбуя перчатки на дно сумки, – шары зальют сегодня в «Севере» или «Планете обезьян» и ночью вспомнят про «охреневшего в атаке»…
– В смысле про меня? – Леха продолжал тупить.
– Нет, про Николая Рубцова, поэта вологодского!
Харламов зачем-то подошел к дверям раздевалки, прислушался. За фанерой колыхался шум трибун и ринга, рядом слышался смех подростков.
– Давай уже, быстрее шевелись, – он вернулся от дверей и сел рядом, – или ты на награждение хочешь остаться? Все ж серебряный призер…
Дверь распахнулась. Через порог несколько суетливо, что для него было никогда не свойственно, шагнул Рома Ушаков. Тренер «Труда» и секундант Ермакова.
– Что, Лех, как ты, нормально? – скороговоркой выдал он.
В руках Рома теребил картонку грамоты и вымпел в триколоре российского флага.
– Нормально… Голова, вот, только раскалывается, – Леха через силу улыбнулся.
Его всё ещё коробило содействие Романа сопернику. Пусть и спорт, но всё равно цепляло.
– На, вот, тебе за второе место, – он сунул грамоту и вымпел Малыгину в руки, – Ермакова всё равно