Насчет Сибири, положим, он хватил лишнего. Но все ж таки!
Покуда Берг размышлял, как ему запереть Анастасию Павловну, к осуществлению намеченных им матримониальных планов встретилось еще одно серьезное препятствие. По церковным законам опекун не мог жениться на своей воспитаннице. Несмотря на то, что Настенька не была ему кровной родственницей, ни один священник не обвенчал бы их без согласия Святейшего Синода.
Благоприятного разрешения, Берг знал это непременно, было не видать, как своих ушей. Тогдашним обер-прокурором Синода был князь Сергей Васильевич Акчурин, человек строгих нравов. Берг лечил и его самого, и его супругу княгиню Варвару Алексеевну, они знали Настеньку, Настенька бывала в их доме. Заикнись он о женитьбе, тотчас последовали бы порицания и насмешки.
Оставался один выход – бежать из столицы, поселиться на задворках империи, найти простодушного или легковерного священника, готового обвенчать их, подкупить его, а потом с молодой женой можно жить где угодно. С такими-то как у него, вернее у нее, деньжищами хоть куда: в Париж, Рим, Лондон – везде открыта дорога.
Действовать следовало быстро. Настенька неумолимо двигалась к возрасту совершеннолетия, по достижению которого становилась полноправной хозяйкой всего движимого и недвижимого имущества и всех капиталов. Берг, конечно, сделал кое-какие распоряжения, подготовил почву для передачи прав, отложил на черный день для себя. А ну как эмансипировавшись от гоф-медика, княжна Розова не захочет его больше видеть? Такой исход исключать не следовало.
Со всех сторон, куда не посмотри, женитьбой на Настеньке финансовые вопросы решались положительным образом. Берг получал красавицу жену и миллионное наследство, а к нему в придачу и княжеский титул. Впрочем, на титул наш герой особенно не посягал и пользы от него большой не видел. Он жаждал завладеть любимой женщиной и миллионами.
Берг решил ехать в Ревель, там у него, в силу происхождения, имелись определенные связи. Там он рассчитывал без лишних затруднений и в лучшем виде обделать дело. Врачебную службу пришлось на время оставить. Впрочем, ему и без того было чем заняться.
Под надуманным предлогом он увез Анастасию Павловну из Петербурга. В Ревеле они поселились недалеко от главной площади в каменном доме с двумя дворами. Со всех сторон дом был обстроен ровными трехэтажными корпусами. Выглядел он как тюрьма, впрочем, таковою для Настеньки и являлся. Жить в нем было тягостно.
Опекун и его воспитанница занимали в том доме весь прекрасный бельэтаж, большое помещение, позволявшее им жить как в Петербурге, роскошно и безмятежно, не заботясь о хлебе насущном. Во флигелях, которые окружали господский дом, селились квартиранты. Швейцаром при них состоял Филимон Захаров по фамилии Волчинов.
К моменту нашей истории Волчинов уже пару месяцев служил у Берга и считался преданнейшим ему человеком. В жильцах ходили разные,