– Ты знаешь последнюю строфу, сын Балегира, – сказала она, вытирая рот тыльной стороной руки. – Что там?
– Фо! – прорычал Гримнир и отвернулся. Но затем добавил тусклым, как сломанная дудка, голосом:
Волк сразится с Волчицей в тени Ворона;
Век топора и век меча, когда День перейдёт в Ночь.
И сыновья Имира будут плясать, когда Гьяллархорн
Ознаменует гибель народа Пригвождённого Бога.
Халла кивнула.
– Ты здесь, – тихо сказала она, – потому что веришь в пророчество.
– Верю? Да, я знаю, что там есть капля правды, ведьма, – ответил Гримнир. – Но также знаю, что правда не так проста, как эти проклятые висы! Думаешь, я решил жить среди этих свиней и быть защитником деревни недоумков, потому что какой-то скальд сочинил пророчество из обрывков истории? Ха! Ты совсем выжила из ума, карга! – Затем Гримнир ткнул пальцем в открытую дверь. – А теперь хватит болтать. Мне нужно поймать одну птичку.
– Оставь её, – сказала Халла. – Она – Дагаз, глупец. Она День, что следует после Ночи…
– Глупец, да? – Обернулся к ней Гримнир. – Дай-ка я скажу то, что способна понять даже изъеденная червями каша в твоей черепушке. Твоё драгоценное пророчество? Может, оно и правдиво, но это не значит, что оно созреет и даст плоды! Всё зависит не только от старой песенки.
– А от чего?
Глаз Гримнира сверкнул старинной ненавистью.
– От клятв, – прошипел он. – Клятв на крови и костях. Во имя Хитреца, Отца Локи, и ледобородого Имира, владыки великанов. Клятв мести, сплетённых задолго до того, как одна навозная свинья пробормотала о том, что годы складываются девять на девять на девять. Грядут мрачные дни, ведьма. И с ними придёт правосудие и расплата… Правосудие для Радболга, моего сородича, и для Скрикьи, что дала мне жизнь. А расплата ждёт этого скользкого угря, на которого ты возлагаешь надежды, этого так называемого Злобного дракона!
Лицо Халлы превратилось в маску гнева.
– Ты предашь свой же народ? И встанешь с отребьем Пригвождённого Бога?
– Мой народ? Ага! Где была ты и другое отродье троллей Мирквида, когда твой драгоценный дракон напал на Оркхауг, а? После того как Балегир пал при Маг Туиред? – Гримнир сплюнул, вспоминая катастрофическую битву в далёкой Ирландии, где погиб его отец, сражаясь с вестальфарами, западными эльфами Эриу. – А, точно, я вспомнил: вы прятались в пещерах со своими зельями и снадобьями! Я верен своему народу, карга, хоть и остался последним. А что до псалмопевцов и их Пригвождённого Бога, эти скоты прямо как черви! Убьёшь одного, появится ещё пять! – издевательски фыркнул он. – Они точно останутся, и ни одно пророчество этого не изменит. Так что привыкай.
Халла отвернулась, не сводя глаз с руны, зажатой в скрюченных пальцах.
– Посмотрим.