На лице Кензи отразился шок.
– Тридцать? Вы не выглядите такой уж старой…
– Тебе тоже тридцать, – отметил Маркос.
– Я – мать, – ответила Кензи, как будто рождение троих детей наделило ее нестареющим статусом, который ставил ее выше любой другой женщины, включая Нани.
– Мне исполнится тридцать на следующий день после моей первоначально назначенной даты свадьбы. Я решила, что вместо того, чтобы все отменять – и поскольку я уже оплатила за место проведения, включая еду, торт и развлечения, – я бы воспользовалась этим, чтобы отпраздновать свое тридцатилетие, мои две «пятнашки».
Кензи поджала губы, постукивая пальцем по подбородку. Без сомнения, что-то прикидывая в уме.
– Я думаю, это замечательная идея, – сказал Маркос, и Кензи бросила на него обиженный взгляд, как будто он ее предал.
– Нам нужно поддерживать репутацию, – возразила она. – Мы специализируемся на свадьбах, а эта вечеринка похожа на… – Она взмахнула руками, как будто пыталась подобрать из воздуха подходящее слово. – Как анти-свадьба, вы понимаете, что я имею в виду? – воскликнула она. – Мисс Паласио, есть и другие места, где можно устроить вечеринку по случаю вашего дня рождения. Я знаю, что в Солт-Лейк-Сити или Прово есть торжественные залы, где устраивают подобные испаноязычные торжества. Возможно, один из них сможет принять вас, поскольку в вашем договоре ничего не сказано о том, что вы можете изменить характер мероприятия?
Повисшая тишина была оглушительной, и Маркос заметил перемену, произошедшую с Нани. Он снова почувствовал себя влюбленным двадцатилетним юношей, который испытывал благоговейный трепет перед силой, исходящей от этой женщины.
– Я отлично осведомлена о наличии заведений, которые специализируются на кинсеаньерах, или, как вы выразились, испаноязычных мероприятиях. И, как вы еще упомянули, в договоре о проведении свадебного мероприятия нет ничего, что косвенно запрещало бы мне менять характер моей вечеринки. Я заплатила за это место. И мне решать, что произойдет на моем празднике.
Кензи выглядела загнанной в ловушку, и Маркосу стало ее жаль, но почему она так настойчиво отказывала Нани в ее просьбе?
– Послушай, Кензи, – сказал он. – Ты знаешь о нашем положении. Мы не можем вернуть мисс Паласио деньги, и, как она отметила, мы не можем запретить ей устроить свою вечеринку здесь. Она уже заплатила полную сумму. Кроме того, возможно, это расширит бизнес?
– Расширит куда? – парировала Кензи. – Марк, подумай о наследии твоей мамы…
Маркос сжал зубы. Его бесило, что Кензи ссылалась на его мать и ее наследие так, будто хорошо знала ее. Но потом ему пришла в голову мысль, что Кензи более пяти лет очень тесно работала с мамой. Быть может, она знала Монику Хокинс лучше, чем ее собственный сын.
Нани взяла свой журнал и произнесла:
– Маркос, я оставлю вас с женой, чтобы обсудить детали…
– Жена? – воскликнули они с Кензи одновременно, хотя выражения их лиц сильно отличались друг от друга. Кензи залилась нежно-розовым