–Не сердись, я хотел подбодрить тебя, – извинился он и всё бы, было хорошо, но Сила всё испортил, когда обратил внимание на шляпу, похожую на помятый котелок. – Шляпу никто не мочил. Она не моего брата. У нас её оставил Георг Спица, когда сено метали на крышу. Он, хотя и подстилал её под мягкое, а в его случае, костлявое место, когда сидели за столом, но не мочил. Так и ушёл, а шляпу забыл.
Щёки Келлы залил яркий румянец. Яра, поджав губы, усмехнулся в длинные, как верёвки, усы и отвёл глаза в сторону, а Сила, с деловитым видом, считая, что всё объяснил правдиво и обстоятельно, первым зашагал вперёд.
–Голова – ослиные уши, – тихо, вдогонку, кинула Келла и ещё глубже натянула шляпу.
Утренний лес встретил свежестью, словно ночью прошёл дождь и не оставил никаких следов, даже вчерашние лужи не синели под ногами. Ясное небо проглядывало сквозь раскидистые ветви деревьев, суля погожий день.
Келла, уже не сердилась на друга, чья вежливость была спрятана глубоко и высовывала своё круглое, как и у хозяина, лицо, лишь изредка. Её мысли летели к дому, по которому она, уже скучала, к Арни и тут, их полёт прервал голос Силы. Недолго возглавляя команду, он переместился на задний план и, теперь, шёл за Келлой.
–О чём грустишь, Келла? Жалеешь, что не попрощалась с Арсанием?
Её удивил вопрос, словно Сила подслушал её мысли, но она не подала виду и сказала первое, что пришло на ум:
–Он не любит, когда его так называют.
–Да, но он не слышит, а вы, только тем и похожи, что ненавидите свои имена. И что в них плохого? Всё на заморианский манер стрижёте, словно там, всё лучше, чем у нас, – разговорился Сила.
–Ты, кажется – молчун у нас? Или, уже, ворчуном стал? – остановила его Келла.
–Нет, – не растерялся тот. – Я стал головой – ослиные уши, – сказал и воткнулся лицом в паутину.
–Убейте меня голодным, и я оживу! – Выругался Сила, убирая липучие нити с лица, но они липли к пальцам и плохо поддавались. Паутина от его прикосновений дернулась, и зазвенела и звон разбудил тех, кто спал, а может, выжидал в ветвях дерева.
Десяток маленьких зелёных существ, с пучками травы вместо волос и маленькими круглыми зелёными глазами, накинулись на Силу. Их тонкие ручки работали так быстро и умело, что в считанные секунды, они запеленали громоздкого парня в прочный сетчатый кокон.
–Прочь, шалуньи, – не строго прикрикнул Яра, и зелёная стая Лесавок исчезла в ветвях престарелого дуба.
Яра раздирал кокон руками, а Келла помогала ножом. Силаний Бочка был освобождён и ему бы, радоваться, как делают все, кого минула неприятность, но он, снова, выругался:
–Мамочка моя, Бочка. Я не чувствую своей спины.
Ему бы, сказать, что боль ушла, но он сказал, как сказал и стал снимать рубаху или то, что от неё осталось – лохмотья, перепачканные грязью и высохшей кровью. Но, вторая её, более достойная, половина