Графит. Богдан Кайметов

в них что то кроме куска мяса для проеба и они решили, что так и должно быть, решили, что это правило, современное правило красоты. Недоступность устарела, стала вульгарным тоном прошлого. Благодаря всеобщей доступности, будущее потускнело, стало предсказуемым и вот мы пришли к тому, что даже откровенной доступности нам стало мало. И потому руки опустились, как руки, прячущие таинство женской груди, опустились и обнажили тело. Оборвали бурление фантазии и мечтаний, сдали товар и просрочились. Потому я боялся прикасаться к ее телу, к образу ее тела на бумаге. Боялся все испортить, боялся поспешить и разорвать эти руки на груди. Как я мог вселить ее новую душу в тело, пока не смог полностью вселить ее в ее глаза, кожу, губы?

      ОБРАЗ

      Я работал уже много лет в коллективе с женщинами, женщины были неотъемлемой частью коллектива который меня окружал, скажем так. Их лица были порой несчастны, порой в них была беспечная и инфантильная радость. Но тела их были спрятаны, когда что-то спрятанное ощущается под материей, оно становится еще беспокойнее и волнительнее. Летом женщины с участка ходили в одних халатах одетых на нижнее белье. Даже женщины в возрасте, пополневшие и потерявшие изыск и привлекательность для пабликов в сети ,жаждущих юности и жара, выглядывали своей недоступностью из под случайно  расстегнутых пуговиц на халате. Разговаривая с ними, я видел приоткрытые формы лифов, цветных порой, а порой одноцветных и бесформенных, но какими бы они не были, они заставляли волноваться. Никогда я не испытывал отвращения, даже живот, просвечивающий сквозь формы материи был предметом учащенного сердцебиения и легкой тревоги, но лишь от того что он был скрыт, он волновал. Щекотал фантазию, которая достраивала свои образы уже не подчиняясь разуму и сознанию. Но лишь в дополнении с обнаженными чертами лица они имели завершенный образ. Полные, худые, старые. Любые образы прежде всего начинали свои волновые импульсы с лиц. Разговаривая я редко смотрел в глаза, устремляя внимание на нос, на очертания губ, даже на родинку с торчащим из нее волосом.