– Ну, нашли чего? – с надеждой посмотрел Чистой, на вошедших в палату дьяка Иванова и старшего подьячего Унковского.
– Вроде бы… – неопределенно ответствовал Унковский, вытаскивая из-за пазухи несколько грамоток.
– Ну, садитесь, да толком разъясните, – осерчал дьяк. – Почитай, цельную неделю по приказам лазили, так не тяните кота за …хвост! Меня же нонеча боярин грозился к царю отвести, что бы о деле потолковать…
– Алмаз Иванович, ты начнешь, али – я? – почтительно спросил Унковский.
– Ну, давай я вначале скажу, а ты – продолжишь, – предложил Иванов. – Пришел, значит, я в Приказ Разбойный, да попросил, чтобы рассказали – не было ли каких-нибудь с приказными происшествий? Может, пропадал кто, может – убили… Вначале-то они, поворчали. Мол – такого на Москве – пруд пруди… Ну, где ж им всех приказных упомнить? Каждый год бегут – кто в Литву, кто – на Дон, да на Запорожье. А уж мертвыми-то, кажий месяц одного-другого находят. А я им тут приметы-то и обсказал… Старшой подьячий, сразу тут вспомнил, что был у них мужик, с такими приметами. Только, вроде, погиб мужик-то. Года три назад, пожар на Тверской случился. Может, помнишь, Назар Петрович?
– Ну, где же мне все пожары-то на Москве упомнить? – буркнул было дьяк, но тут же спохватился: – Постой, постой… Это, не тот ли пожар, когда дом шведского посланника едва не сгорел? Еле-еле отстояли. Ну и что же?
– А вот, Разбойный приказ, когда сыск по пожару чинил, обнаружил, что начался-то он с дома Тимошки Акундинова. Уголья да бревна горелые разобрали, да там труп нашли. Он, хотя и горелый весь, но видно, что бабий. Соседи, по одеже да жуковиньям опознали, что труп тот супружницы Тимошкиной, Таньки. Ну, а Тимошкина-то тела нигде не нашли. А в доме, окромя Акундиновых, жил еще Костка Конюхов. Так вот, Конюхов-то, тоже куда-то делся. Смекаешь, господин дьяк?
– Конюхов? – заинтересовался думный дьяк, припоминая, что разговор о Коске Конюхове и его знании иноземных языков у них уже был. – Хм… А Тимошка, что за гусь?
– Мужик, говорят, грамотный. Родом из Вологды, стрелецкий сын. Отец его, Демид Акундинов, во дворе у владыки Вологодского и Великопермского жил. Ну, а, за сына Демидова, владыка свою внучку, что крестницей у боярина Ивана Патрикеева была, замуж отдал. Приданое, хорошее дал, да и самого Тимоху, к Патрикееву в службу отдал. Патрикеев, до того как в Новую четверть сесть, да боярином стать, в Вологде, при воеводе Лыкове служил. Ну, а сам князь Лыков Тимоху грамоте-то и обучал.
– Лыков, Лыков… – задумался Чистой. – Если тот, что в Вологде, в воеводах