Анхен присела на диван и смотрела на братьев снизу вверх.
– Я слышала собственными ушами разговор тёти Эммы с нашей матерью. Они не заметили меня, как всегда, я сидела за шторой на подоконнике, в библиотеке, и мирно читала, когда они вдруг тихо зашли пошептаться о своём, – отвечала им Анхен испуганно.
Братья переглянулись. В эту минуту вошла мать и пригласила их в гостиную, на жеребьёвку. На столике у праздничной ёлки, лежал кожаный прадедушкин кисет, из которого по традиции вынимался жребий. Генрих и Франц подошли к столику и, достав жребий, прочитали вслух:
– Юриспруденция, – прочёл Генрих и посмотрел на брата.
– Коммерция, – прочёл Франц.
– Ну что ж, Альберту досталась бухгалтерия, – объявил отец и хотел подойти и забрать из кисета жребий Альберта, но Генрих опередил его, он быстро собрал все бумажки и швырнул их в камин. Отец развёл руками. Все похлопали в ладоши, и пошли за праздничный стол.
Часть 2
Ирма вышла замуж ранней весной. В яркий, тёплый день. На каждом дереве кричали птицы. И с каждой крыши бесконечно капала и капала талая вода. Она была так счастлива, так поглощена любовью, что совершенно ничего не могла воспринимать всерьёз. Кто бы с нею ни общался, она всем улыбалась и смотрела в душу такими искренними глазами, что становилось неловко говорить, о чем бы то ни было, кроме её свадьбы. Поэтому все говорили ей одну, и туже фразу: «Поздравляем! Мы так рады за вас!»
Как всё это терпел её муж, тот самый Макс-пасечник, никто не знал. Он ни с кем не делился своими впечатлениями. Позже выяснилось, что у него вообще никогда не было друзей, с которыми бы он мог поговорить «за жизнь». И как его угораздило жениться на самой компанейской и кокетливой девушке нашего «междусобойчика», так навсегда и осталось загадкой.
Сразу после свадьбы молодожёны отправились в свадебное путешествие, на полупустынный берег моря. И, чтобы вы думали, они прожили там, в самом настоящем шалаше, весь медовый месяц. Шалаш собственноручно соорудил из всего, что попалось ему под руку, её новоиспечённый муж. Что это был за каприз? Ирма объяснила это Констанции так: «Если мы сможем выжить вместе в неудобствах всего один месяц, то никакие удобства никогда не испортят наш брак!» Надо отдать должное Максу, он стоически выдержал это испытание. Но сразу же по его окончании – исчез, оставив свою молодую жену в абсолютном одиночестве. Ирма ждала его несколько дней, не двигаясь с места. Она сочиняла стихотворение:
А море было голубым,
Прозрачным, розовым, зелёным.
Оно менялось, словно дым,
Плывущий над цветущим склоном.
Его нетёплая волна,
С её пушистой белой пеной,
В ладонях лодочку несла,
И парус раздувался белый
По ветру белою фатой,
В той лодке плыл любимый мой!
Он