Прощание с Гипербореей. Владимир Торин

4к-2492 – это наш код в подъезд, – повторил Солодилин. – Но замок же сломали!

      – Ну, это сейчас сломали. Это ангелы! Я же рассказывала, как Паше во сне явился его дедушка и сказал, в какую дверь бежать.

      – Марина, ангелы дверные замки не ломают. Они в лучшем случае их чинят.

      В этот самый момент неожиданно громко завибрировал мобильный телефон.

      – Ой, это Паша! – Марина сорвалась с подоконника и торопливо поцеловала Солодилина в щёку. – Завтра увидимся!

      Она помчалась в прихожую, схватила забытую на вешалке кожаную куртку, махнула Александру Владимировичу и выбежала вон.

      Дверь защёлкнулась. Котёнок грустно посмотрел на Солодилина. А Александр Владимирович неторопливо закурил, подошёл к окну и задумчиво сказал то ли котёнку, то ли куда-то в беззвёздное московское небо:

      – Такие дела, брат…

      Александр Владимирович даже не представлял себе, насколько невероятно и совсем скоро изменится не только вся его жизнь, не только жизнь Марины, но и жизнь всего человечества. Пока он курил, глядя сверху на шумящую Москву, на всё живое уже надвигалось то, что ни один смертный остановить был бы не в силах, даже если бы и знал об угрозе.

      Нет, конечно, мы видали всякое и понимали, что совершенно необходимо немного сократить количество людей для их же блага, одновременно с этим получив большое количество эфира для Гипербореи. Просто мы так давно, по человеческим меркам, этого не делали, что люди совершенно забыли, что такое война или, скажем, эпидемия. Медленно, но неотвратимо пришло время, чтобы им об этом напомнить.

      5. Эпидемия

      Яркое солнце медленно вошло в зенит и остановилось над великим городом, лежавшим в истоме и опустошённости. Наступила звенящая тишина. Не было слышно обычного в это время многоголосого человеческого гомона.