– Выглядишь хуже, чем я себя чувствую, брат, – прошептал Людвиг.
Эйнар улыбнулся, хотя вряд ли разобрал этот слабый писк.
– Воды?
– Да.
Нордер осторожно наклонил кружку. Вода тёплая. Людвиг хлебнул слишком много и закашлялся. Гвоздь в голове провернулся.
– Не шевелись.
– Вот же меня приложили.
Голос чуть окреп. Затошнило сильно.
– Сколько я пролежал?
– Весь вечер, ночь и утро. Уже полдень.
– Ты мне полбашки перемотал. Сильно досталось?
Эйнар кивнул и отвернулся.
– Бывало и хуже? – спросил Людвиг, пытаясь улыбнуться.
Дурацкие волосы мешали смотреть и он убрал их рукой. Нордер сидит с видом, будто опять обиделся. Переживает из-за битвы? Нет, что-то другое.
– Эйн, брат, слушай. Сделай мне, пожалуйста, дырку в бинте, а то одним глазом смотреть неудобно.
Эйнар не ответил, только громко сглотнул. Людвиг почувствовал холод в животе и попробовал подняться, но не смог.
– Что случилось? Скажи!
– Удар сильный. Сотрясение, – нордер кашлянул и продолжил глухим голосом: – Глаз повреждён. Я ничего не смогу сделать. Он не будет видеть.
Людвиг посмотрел в дальний угол, где какой-то паучок свил паутину. И не удивительно, учитывая, что никто из них двоих здесь ни разу не убирался. У паучка много глаз, ему не страшно потерять один. Грудь заболела от спазмов, но вместо рыданий Людвиг начал смеяться. Сильно, с повизгиванием. Болезненный смех, который никак не мог остановиться. Из уцелевшего глаза лились слёзы, а гвоздь с левой стороны головы всё раскалялся и раскалялся.
– Ну надо же, – Людвиг продолжал хохотать. – Как у дедушки, тоже левый.
– Тише, Виги, – Эйнар держал его за руку.
Истерика не проходила, а боль становилась сильнее.
– Это же такая ирония, ты бы знал. Сука, как смешно. Представляю, чтобы сказал дед. Людек, внучок, когда вырастешь, обязательно будешь служить в Огненной кавалерии, а однажды сам станешь Одноглазым Демоном, как и я. Сучий потрох, как же это смешно.
Болезненный смех прекратился. Только слёзы бегут без остановки.
– Дай зеркало.
– Нету, – ответил Эйнар. – А даже если бы и было, под повязкой не увидишь. Смотрится плохо, можешь мне поверить.
Нордер всё держал его своей дрожащей рукой. Людвиг набрался смелости и спросил:
– Он вытек?
– Остался, но скоро помутнеет. Я истратил всю мазь, чтобы хоть немного снять боль.
– Не очень-то и помогает.
Людвиг всё смотрел на паутину.
– Я же это заслужил. Надо было тебя слушаться,