Поводырь посмотрел на Эйнара и что-то прошептал слепцу на ухо. Тот нахмурился.
– А теперь идите, добрые люди. Идите с миром.
Редкие зрители разошлись. За деревней раздался ещё один залп, довольно жиденький.
– Если ты храмовник, признайся сразу, – сказал священник.
– Я не храмовник, – ответил Эйнар.
– Значит, антрубер. Тем лучше, у грабителей руин есть хоть какая-то порядочность. Васур рассказал о вчерашнем.
– Он умеет говорить?
– У тебя память ещё хуже, чем у меня. А я точно помню, что упоминал об этом.
– И что он рассказал?
– О забытых людях в древнем бункере. О погибших ночью. Другие смертны, да. Но я не другой, я буду жить всегда.
– Что?
– Знает, от тупых вопросов люди тупеют, – слепец нахмурился. – Васур иногда говорит стихами. Мальчик расстроился. Этот мир несправедлив для таких, как он.
– Не только для него.
Священник хмыкнул.
– Так и есть. Я потратил всю молодость, говоря людям об ошибках Старого мира. Пока не понял, что никто не знает, что это за ошибки. Но они повторяются, а я видел слишком… не смейся.
– Я не смеюсь, – сказал Эйнар.
– А я видел слишком много трупов в своё время. Каждый из них считал, что прав именно он, но правда не всегда может спасти жизни. Те люди, что напали… у них своя правда, раз они готовы умирать за неё.
Васур отворачивался и пялился в землю, как стеснительный ребёнок. И как он видит через эти заросли волос?
– Он разбирается в руинах.
– Ты тоже.
– Он открыл дверь.
– Это не преступление, – слепец хохотнул. – По крайней мере, до тех пор, пока она кому-нибудь не принадлежит.
– Ты меня услышал. Вам надо быть осторожнее. Я рад, что ты не грозишь мне и ему костром, но твой поводырь – погонщик боевой машины. Если о нём донесут…
– А кто донесёт? Пепельники не боятся старинных теков, они живут с ними с детства.
– Мог донести я.
– Тогда бы он с тобой не пошёл, – священник потрепал Васура по плечу. – Он ходит только за добрыми сердцами.
Эйнар засмеялся.
– Что-то он так себе разбирается в людях.
– Ты заперт в клетке своей вины. Прутья настолько толстые, что даже я их вижу. А ты за ними не видишь ни хрена. Ты ещё больший слепец, чем я.
Несёт какую-то чушь.
– Просто будьте осторожны, – Эйнар поднялся и отряхнул штаны.
– Мы и так осторожны, антрубер. Но спасибо за заботу.
Глава 7.8
Уши болели от ружейного огня, глаза слезились от дыма, но воспоминания о первом бое почему-то не возвращались. Но они вернутся, в самый неподходящий момент.
Лесорубы ощетинились копьями и изображали какое-то подобие фаланги, а те, кто мог попасть в сарай хотя бы с десяти шагов, стреляли