– Я понял свой долг! Но я больше всего на свете хотел бы, быть рядом, чтобы защищать тебя! Потерять тебя хуже, чем потерять возможность летать! Я все эти годы, жил только ради наших редких ночных встреч! – Барс до боли сжал ее руку.
– Они и для меня очень многое значили! – прикрыв невольно вспыхнувшие глаза, призналась Кошка. – Твои чувства и твоя преданность помогали мне, и на посту Магистра, остаться человеком!
– Не уходи! Не оставляй меня, прямо сейчас! – простонал Барс, привлекая ее к себе.
– Пожалуй, до рассвета у нас с тобой есть еще несколько часов! – прошептала Кошка, запуская пальцы в короткую щетку его густых курчавых волос и прижимаясь к жаждущим губам.
Когда они оторвались друг от друга, чтобы вдохнуть немного воздуха, женщина слегка согнула палец, после чего выдвинулся один из тонких стальных когтей, крепившихся на тыльной стороне кистей рук, и, изогнувшись в руках своего партнера, полоснула его по пальцам ног так ловко, что там не выступило ни капли крови. Нужную каплю она добыла, уколов Барса в мочку уха. Размазав кровь по своим ладоням, Кошка подождала, пока мужчина не проделает ту же самую последовательность действий, после чего поднесла окровавленные ладони к разрезу на его облегане и, плотно приложив их к серой поверхности, начала нежно поглаживать тело своего друга. Серый мерцающий слой медленно последовал за ее ладонями, пытаясь впитать каждую частичку крови своего носителя. Так простая помощь, в освобождении тела от защитного покрова, превращалась в нежную ласку и волнующую прелюдию.
Тончайшая пленка, биологического происхождения, надежно защищала своего носителя от перепадов температур, обжигающих порывов ветра при полете над Океаном, холода его глубин, поверхностных механических повреждений, она же делала его практически незаметным на любых поверхностях, принимая их цвет и структуру. И даже гасила почти все тепловое излучение человеческого тела. Но заниматься любовью в ней было проблематично, нарушить целостность облегана были способны только острые когти из сверхпрочного сплава. Однако получив повреждение, пленка следовала за кровью своего носителя, чтобы вернуться в полый обруч на шее, заполненный тем же самым составом, который давал средства для жизни этому необычному существу. Человеческой кровью. Симбионт питался кровью своего носителя, предоставляя взамен свою защиту.
А другой, более массивный, обруч, лежавший в данный момент в каменной чаше, рядом с кроватью, служил вместилищем «мантии», в нужный момент становившейся крыльями. Для ее питания только крови одного человека уже было бы недостаточно, поэтому в чаше всегда был наготове питательный раствор. Отсоединить мантию было довольно просто, а с облеганом приходилось повозиться. Но,