Но это еще не все. В ходе развития со- бытий в этом эпизоде автор романа привле- кает еще один персонаж по имени Гессар.
«Маргарита отступила и с достоинством ответила: – Пошел ты к чертовой матери. Какая я тебе Клодина? Ты смотри, с кем разговариваешь, … – Ой! – тихо воскликнул он (толстяк – ЛА) и вздохнул. – Простите вели- кодушно, светлая королева Марго! Я обо- знался. А виноват коньяк, будь он проклят!». Узнав Маргариту, «толстяк опустился на одно колено, цилиндр отнес в сторону, сделал поклон и залопотал, мешая русские фра- зы с французскими, какой-то вздор про кровавую свадьбу своего друга в Париже Гессара» [3, с. 349-350], которого не понятно зачем автор упоминает в романе.
А, вот, зачем! Если из друга Гессара или Гессера составить анаграмму, образующую имя Сергей, то безымянный толстяк получает еще имя и предстает перед нами в привычном и известном всем употреблении его фамилии с именем – Сергей Есенин. Но, могут возразить, Сергей Есенин не был толстяком (он был коренастым, а не толстым). Однако же надо понять автора: не все сразу должно быть узнаваемо и может быть нарочито запутано или умело замаскировано. Тем самым читателю, подчеркнем внимательному читателю, думающему, представляется очередной случай самому постараться разобрать- ся, расшифровать великолепно замаскированный образ этого персонажа.
Для современников М. Булгакова эта разгадка вполне была по силам, но, к сожалению, они не смогли познакомиться с этим романом, а исследователи, специально изучающие творчество М. Булгакова и особенно роман «Мастер и Маргарита», не догада- лись, не заметили этого. Да и читателям 1960- х и последующих годов прошлого века этот эпизод и другие тоже вполне могли быть узнаваемы. Однако не случилось, хотя во вре- мена оттепели снова стали печатать стихи С. Есенина. Но случайно ли совпадение, на которое следует обратить внимание: многотомное издание стихов С. Есенина и первая публикация романа «Мастер и Маргарита». Это примечательно для того времени, когда любознательное и пытливое, устремленное к новой жизни поколение шестидесятых годов (шестидесятники) вздохнуло с облегчением, правда, еще не в полную силу, вдохнув открытой грудью свежего воздуха перемен бла- годаря хрущевской оттепели.
Таким образом, есть все основания полагать, что М.А. Булгаков в романе «Мастер