– Второй день первой недели, – говорю я чуть дрогнувшим голосом, хотя точно уверена в ответе.
– Очень хорошо! Теперь скажи мне, пожалуйста, какой сегодня день? – Меня бесит, что Надя устраивает театр, еще и заставляет меня принимать в этом участие, но кто я такая – загнанная курица, а она – хозяйка в дорогущих туфлях. Поэтому я выдыхаю и спокойно отвечаю.
– Второй день первой недели.
– Ага! – восклицает она, словно поймала меня на вранье, – А теперь скажи мне, как ты думаешь, что нужно, чтобы успевать делать отчет до, – она делает многозначительную паузу, – дедлайна?
– Начинать заранее? – заискивающе спрашиваю я, но внутри меня уже разгорается костер негодования от несправедливости, досады и стыда. Стыда за то, что все это театральное представление происходит на глазах у изумленной публики – Лени с Машей, которые, конечно, усиленно палятся в свои мониторы, но напрягли слух так, что супергерои Marvel позавидовали бы их супер-способностям. Хотя, я их, конечно, понимаю: слушать, как начальство унижает кого-то из твоих коллег – это же прям чистый, дистиллированный кайф. Об этом можно потом потрепаться на кухне с другими коллегами, которых пока пронесло, делать ставки, уволят ли после этого бедолагу или он уволится сам, смаковать каждую фразу, слово и мимику: «А как она в этот момент на него посмотрела, ты видела?» или «Означает ли ударение на слове «зарплата» во фразе «мы тебе за что зарплату платим» – ее внушительный размер?». В общем, обсуждений хватит минимум на неделю. По крайней мере, до следующей подобной взбучки. Главное – не оказаться следующим. Вообще, я еще ни разу еще не получала публичную выволочку, Надя всегда делала это за закрытой дверью своего кабинета, но в этот раз решила поиздеваться надо мной на глазах у коллег. Может быть, она собирается уволить меня?
– Во—от, правильный ход мыслей, – протяжно подтверждает Надя мою догадку. Но до меня тут же доходит, что она имеет в виду мою предыдущую фразу о том, что готовить отчет нужно заранее.
– А теперь давай подумаем, – предлагает она в этой своей манере говорить во множественном числе, – что делать, чтобы не за-бы-вать, – чеканит она по слогам, – делать отчет заранее?
– За-пи-сать? – я хватаюсь за ручку, указывая на стопку розовых стикеров, лежащих рядом с моим монитором.
– Хм, интересная мысль! – она касается подбородка указательным и большим пальцами, как будто всерьез обдумывает мою идею, а потом взмывает вверх указательный палец, как будто ее осенила гениальная идея, торжествующе произносит:
– Но не в век цифровых технологий! – она испытующе смотрит, ожидая, что я подхвачу ее энтузиазм, но я тупо смотрю на нее, желая, чтобы эта владычица отчетов отвязалась от меня.
– Ну, ты же миллениал! – подначивает она.
Надя любит ввернуть очередное модное слово с очередного тупого тренинга для менеджеров, которые посещает с постоянством ноябрьского дождя в Москве: «Как управлять поколением X, Y, Z? В ответ на мое молчание