Любин дом красовался почти возле въезда, вслед за угловым домиком и огромным огородом бабы Клары. № 27 будто выныривал из-за угла чужой огородной сетки.
Придомовой участок Поспеловых – самый большой на переулке. На нем родители задолго до рождения дочери посадили двенадцать деревьев. Их стволы и ветви круглый год прятали дом от взглядов посторонних и одновременно притягивали их.
Дело в том, что № 27 (нумерация шла от тупика, всего строений было 28) полностью отличался от остальных зданий. Крыша не треугольная, как у всех соседей без исключения, а трапециевидная. Значительно тянущийся в ширину и в высоту, в глазах прохожих дом выглядел замком на два этажа. На самом деле, второго этажа не было. Под массивной крышей прятался необъятный чердак. Окна его Поспеловы украсили занавесками. Прохожие, не догадываясь об обмане, благодаря тюли принимали второй этаж за жилой, и не понимали, почему там никогда не горит свет.
Солнечный переулок выглядел маленьким, зелёным, цветущим, петляющим и невероятно уютным. Особенно когда распускались плодовые деревья. Улица тогда покрывалась благоухающими бело-розовыми лепестками. К концу сентября густая зелень только начинала желтеть, признавая приход осени.
***
Никто не любит понедельники, и Люба не была исключением.
Выпив стакан молока на скорую руку, она с любовью расчесала волосы, блестевшие после вчерашнего купания в бане, оделась-обулась и выскочила в прохладное утро последнего сентябрьского денька.
До окончания четверти – три недели. Три недели потерпеть, и целых семь прекрасных дней она не увидит противные рожи одноклассников. В библиотеку, слава Богу, ребята не ходят, а она не бывает там, где тусуются они.
Времени этим утром у девочки было с запасом. Можно не торопиться, шагать в школу, погрязнув в думах. Жаль, утренний туман скоро начнёт оседать – примета ясной солнечной погоды, жаркого сухого дня. Солнце Люба уже давно не любила. Ей нравился дождь и снег. Последнего на Кубани вжизнь не дождёшься.
Тихоня постаралась закрыть калитку без шума, но эта железная гадость всегда скрипела так, будто с момента создания специально, из вредности, записалась в ряды стукачей. Хотя благодаря её натужному скрипу Поспеловы всегда знали, что кто-то зашёл во двор.
«Когда вырасту, сбегу отсюда. Обязательно уеду. Буду жить там, где много дождя и снега. Одна. Никого не пущу! Поселюсь в маленьком доме на горе, как в сказочных фильмах про эльфов и гномов. Буду сидеть у окна с кружкой горячего чая, укрывшись вязаным пледом, и читать. Или смотреть на дождь. И никто не будет меня трогать. Здорово-то как!»
– С добрым утречком, сестрёнка!
Из покрытых туманной ватой садовых зарослей выплыл цыган. Парень полчаса ждал выхода Любы, прислонившись к стволу огромной тенистой алычи, и уже стал подозревать,