С тех самых пор мы с ним совершенно не разговариваем, хоть он и пытался несколько раз выйти со мной на связь. Так он пришёл на вручение моего школьного аттестата, попытался со мной заговорить, но я даже смотреть на него не мог. От одной только его красной морды и обманчиво виноватых глаз становилось тошно.
Наверное, оттуда весь этот страх за Леру. У мамы моей тоже «просто температура» была, а вот как вышло.
Руки у меня то и дело тянулись к телефону вызвать неотложку, но она напрочь отговаривала меня от этого, уверяя, что скоро ей станет лучше, и мне со скрежетом в зубах приходилось довериться ей.
Не знаю, что сподвигло меня тем же вечером зайти в ювелирный и купить там простенькое кольцо. Чутье мне тогда подсказывало, что я обязан прямо сейчас подойти к моей любимой и сделать ей предложение.
И вот, лежит моя Лерка в мокрой от её же пота кровати, вся растрепанная и синяками под глазами. На прикроватной тумбочке упаковки из-под таблеток и пустые стаканы. Окно заперто наглухо, на улице зима и я даже щели бесхозной одеждой закрываю, опасаясь, что на нее хоть малюсенький сквозняк подует. В этой вне всякого сомнения романтической обстановке я впервые за несколько дней не достаю из пакета очередную порцию таблеток или фруктов; теперь я потянулся к внутреннему карману куртки и дрожащей от волнения рукой и открыл маленькую коробочку.
– Лера, будь моей женой.
Она переводила свой сверкающий взгляд с кольца на меня и всё силилась что-то произнести. Как же невыносимо ожидание, когда не можешь понять, это она сейчас заплачет от счастья или от горя?
Лера засмеялась, вытирая слёзы. Я невольно заразился ее смехом и все ждал, когда же она ответит, хоть и догадался, какой последует ответ. Сердце стучало как кулак разгневанного соседа, которому осточертела музыка за стеной.
– Господи, Соколов, какой же ты тормоз! Я уж сама думала тебе предложение делать!
Это оскорбление стало самым приятным в моей жизни.
На следующий день произошло чудо, и градусник показал 36.5. Говорят, ничто не лечит так эффективно, как секс и хорошие новости. В моём случае я воспользовался и тем, и другим, и, как показала практика, теперь уже моей невесте это помогло.
Мы расписались через полгода. Скромно, лишь в присутствии самых близких людей. Лерины родители приехали, но вот с моей стороны было лишь парочка сослуживцев.
Не знаю как, но отец как-то пронюхал про мою свадьбу и прислал открытку с изображением белых роз с ангелочками, правда, спустя две недели после расписки. Уже по его неровному почерку я понял, что пожелания нам он писал, будучи поддатым, и лишь просьба Леры остановила меня от броска этой картонки в мусорку.
– Пускай будет, Тём, – попросила она меня.
Я спрятал открытку в самый дальний ящик и более не вспоминал.
Жизнь после свадьбы постепенно