– Идите обратно! Нехер тут смотреть! – крикнул я с раздражением.
Наши ссоры давно стали местным достоянием.
Глава 4. Искушение
Нет ничего более умиротворяющего, чем ночная загородная трасса. Блеклый свет фонарей один за другим проносятся за окном; разметка на дороги вводит в необъяснимое спокойствие, на грани с трансом; а в радио успокаивающим голосом продолжается беседа ведущего со слушателем, который делиться своим мнением относительно последних новостей. К нему не прислушиваешься, не пытаешься уловить каждое его слово, а скорее так, наслаждаешься чьим-то голосом, пускай и не отвечающий тебе в ответ.
Я сильно полюбил это время. Сбегать из дома, как бы ужасно это ни звучало, теперь было не так тяжело, как прежде. Ведь я знал, что сейчас сяду за руль, поеду в сторону полупустого шоссе и смогу на время забыться. А по приезде в бар так и вовсе пережитое дома в этот вечер забудется как страшный сон. Сегодняшний день я хотел забыть особенно сильно.
– Водки, – сделал я заказ у бармена, едва войдя в бар.
Пару минут спустя рюмка была пуста.
– Повтори.
Бармен молча налил еще. Рюмку я осушил, едва она оказалась у меня в руках, но образ Роди стоял перед глазами. Его красное, заплаканное лицо. Вопль сынишки по-прежнему звучит в ушах, и я должен, нет, я обязан его заглушить. А ещё этот взгляд Леры… Я до сих пор не мог забыть искру злобы в ее глазах. Этот хищнический взгляд…
– Ещё. – Я поставил пустую рюмку на стойку.
– Может, не стоит так налегать, начальник? – дал мне совет бармен. Он знал о моей работе и должности старлея, как и поименно всех завсегдатаев его заведения.
– Слушай, просто молча налей и всё, – грубо ответил ему я.
Бармен сопротивляться не стал, налил ещё. Но едва опрокинув очередной стакан, я ощутил прикосновение к плечу, от которого меня почему-то бросило в приятную оторопь.
– Тёмка, ты, что ли? – услышал я женский голос сзади.
Обернувшись, я не поверил своим глазам.
– Настюха? Тушёнова?
Она кивнула, подтвердив догадку. Это действительно была она, моя одноклассница, с которой я не виделся с самого выпуска. Наверное, я бы вовек не узнал, если б не её мечтательная улыбка, ничуточки не изменившаяся с тех пор. У каждого человека помимо характера во внешности есть некая особенная черта, выделяющая его среди прочих. У Насти Тушёновой это была вот эта самая улыбка.
– Ну, уже не Тушёнова, конечно… – она показала мне безымянный палец с золотым кольцом. Я, конечно, не ювелир, но выглядело оно крайне дорогим. – Но по-прежнему Настя.
– Слушай, да тебя не узнать! – я вежливо оглядел её с головы до пят. – Как же ты изменилась!
В школьные года Настя была полноватой девчушкой, а вкупе с её фамилией она была обречена на прозвище «тушёнка». Сколько же боли доставляла ей эта кличка! Почти весь класс считал своим долгом раз в день обзывать её до такой степени, что