И после небольшой паузы, как будто собравшись, добавил уже без всякого акцента:
– …урода.
Вообще, когда доходило до обсуждения жестких, конкретных и эмоциональных тем, акцент у Джорджа пропадал напрочь, а речь становилась чисто русская – наполненная, грамотная и гладкая, независимо от того, употреблялись в ней крепкие выражения или нет. А знал он Егорку, как выяснилось, потому, что какое-то время назад работал в той самой организации, где Егора Алевтиновича должно было ожидать большое будущее, и, хотя не состоял у него в подчинении, благодаря своим выдающимся способностям был Егором замечен, и потребовалось совсем немного времени, чтобы для Джорджа были созданы совершенно невыносимые условия. Он вынужден был уволиться, место его занял какой-то недоумок, и Егор, надо понимать, был страшно рад такому развитию событий, которое сам и спровоцировал. Однако в результате случая с похищением сына эта радость, как и все другие радости, перестали иметь всякий смысл: психика Егора тронулась окончательно.
Разумеется, история с похищением никак не афишировалась, как и информация о последующем его лечении в психиатрической клинике. Но если в подлинности первой истории я могу быть уверен абсолютно, так как помимо сплетен об этом были и вполне официальные упоминания в тогдашних газетных новостях о вопиющем случае в крупнейшей государственной компании, то что касается второй – все покрыто мраком, и не исключено, что информация о психбольнице является не более чем выдумкой, придуманной и распространенной одним из его многочисленных недоброжелателей на радость остальным. Как бы там ни было, мое мнение таково: этот человек заслужил и тех событий, и тех слухов.
Наивный и верящий в закон обыватель мог бы усомниться в правдивости истории о сумасшествии Егора и его лечении, поскольку этому не было документальных подтверждений. Но тот, кто смотрит на вещи реально, прекрасно понимает, что все на свете относительно легко покупается и продается, даже сумасшествие. Психа действительно могли после какого-то лечения отпустить, а документы уничтожить, как будто бы ничего не было вовсе, и для этого имелись очень веские причины: нахождение на учете у психиатра, независимо от диагноза и эффективности лечения, фактически ставило крест на его карьере в любой более-менее серьезной организации. А Егор так просто сдаваться, само собой, не хотел.
– Не иначе, загрузили его каким-то психотропным дерьмом пару раз… Как один мой знакомый психиатр говорит: тронутый на буксире… Они же циники… У них это означает, что пациент, ну, двинутый, находится под действием психотропных препаратов, бутирата, кажется… Ну вот, пару раз его накачали, отпустило его временно, выписали… А там, с его деньгами… Короче, могло быть и так: полечился, и никто про это не знает теперь…
Так рассуждал Джордж во время нашего разговора. Сам же он, по прошествии значительного времени после увольнения,