– Мы знаем, кто гонится за ними? – спросила она у Два Пены, которая в ответ отрицательно покачала головой со своего кресла связиста.
– Все пусто, – сказала она. – Один «Острие ножа» и мертвый войд за ними, но через две минуты они уже будут в зоне слышимости…
– При первой возможности выведи их в голограмму. И поднимай «Осколки». Если за «Острием» кто-то есть, мы не позволим им пройти далеко.
– Поднимаю, яотлек, – сказала Два Пена, ее глаз за облачной привязкой стал совершать быстрые движения. Повсюду вокруг них в «Грузике для колеса» возник высокий чистый свист. Первая линия обороны Флота, самая подвижная: рой одноместных кораблей, оснащенных смертоносным оружием и навигационными средствами ближнего радиуса действия. Давным-давно, во время своего первого задания, Девять Гибискус сама была пилотом такого корабля, и до сих пор сигнал тревоги «Осколкам» отзывался сладостной вибрацией в мозгу ее костей: «Взлет, взлет, взлет. Взлетай, и если ты умрешь, то умрешь ярко вспыхнувшей звездой».
Чувствуя, как в ней поет сигнал тревоги, Девять Гибискус сказала:
– И давайте полностью зарядим две энергетические пушки.
Она снова устроилась в своем капитанском кресле. Пять Чертополох, дежурный офицер-оружейник, улыбнулся ей широкой, счастливой улыбкой.
– Сэр, – сказал он.
Им всем так хотелось этого. И ей тоже. Огонь и кровь сражения, наконец-то работа! Реальная схватка, голубое и белое энергетическое оружие пускают свои дуги в черноту, разбивают и сжигают.
Когда, сверкая в иллюминаторах, взлетели первые «Осколки», появилось то, от чего спасался «Острие ножа».
Он не возник в поле зрения. Он появился так, словно все время был там, спрятанный под мантией-невидимкой. Черное ничто пространства – в этом секторе было очень мало звезд – разорвалось, принялось корчиться, как голожаберный моллюск, к которому кто-то притронулся пальцем, нечто, вызывающее огромное и непреодолимое отвращение. Первый корабль врага, которого не видел еще ни один тейкскалаанец, – по крайней мере ни один тейкскалаанец, который выжил бы и рассказал об увиденном