Момент, тусклый взгляд, пару фраз и он обмяк в моих руках.
Больно до глубины души, обидно, но слез… их нет.
Может быть, потому что не было между нами никогда близости. А может быть, потому что он спросил, не осквернили ли меня эти животные? Это привело меня в шок.
Я была счастлива наконец увидеть его, а он даже перед смертью думал не о моей жизни, а о том, что подумают о нем люди.
Что его дочь, не дай боже, кто-то испортил.
Сердце стучит сильнее, оно пытается пробить ребра, когда вспоминаю, как на похоронах меня прижимали к себе Захар с Ренатом.
Не братья, но кажется, что роднее нет. Мы – единство.
Бывает ли вообще такое? Или мне это все кажется? Может, я слишком глубоко погрузилась во все эти нелепые фантазии…
И что странно, плачу я только тогда, когда отпускаю их в очередную командировку. В других ситуациях я кремень. Вот настолько я к ним привязана. Глупо, да.
Сейчас у них отпуск, что очень удачно совпало с датой оглашения завещания, которое оставил отец. Неужели знал, чувствовал, что… нет, нет, не мог…
Оглушающий звук хлопающей двери пугает. Вырывает меня из состояния транса. Отрываю взгляд от окна в библиотеке нашего дома и вскрикиваю.
В груди разгорается огонь от вспыхнувших чувств. Пришли. Не могли не прийти. Как же я рада!
Не думая о последствиях, подскакиваю с кресла, бегу к ним на встречу. С отчаянным визгом кидаюсь на шею Захара. Мужчина такой горячий и большой. Плотину столь долго сдерживаемых эмоций прорывает.
Рыдаю белугой в огромную, твердую грудь. Чувствую на голове тяжелую руку Рената и цепляюсь за его мощную шею.
Топлю их своими слезами, радуясь их поддержки и терпению. Отстраняюсь, оглядываю каждого с головы до ног. В костюмах. Даже не привычно видеть их такими.
Но как же хорошо, что они рядом. Я скучала. Дико. Невыносимо. Лучше защиты и быть не может. И мрачные мысли о поведении отца отступают. Я дома, в безопасности, с самыми близкими людьми.
Ренат гладит шею, массирует под волнами растрепанных волос затылок, наверняка зная точки, отвечающие за расслабление.
И пальцы его… такие крупные, опытные знают свое дело. Возможно причина в предках, так лихо управляющих дикими мустангами в степных прериях, а возможно в военной подготовке.
Захар так приятно держит за руку, переплетает пальцы, сносит в мозгу все грани разумного своим терпким, мускусным запахом. И вдруг… прижимается сзади. Я в растерянности, но не сдвигаюсь с места, не могу… это же ничего не значит. Просто мое воображение играет с моим разумом.
Как я скучала по своим мальчикам!
Скучала по военным байкам, подколам, по ухмылкам, по переглядываниям. Они словно могут общаться без слов, понимают друг друга на ментальном уровне.
Такие разные, даже по национальности, они являют собой почти одно целое.
Даже внешне чем-то похожи. Кроме, пожалуй, фигур. Если Захар высокий, поджарый,