– Воруют!!!
Тотчас поднялся переполох. Кто-то кинулся за ворами. Кто-то под шумок ещё что-то утащил. И их попытались поймать. Надо сваливать, покуда мою зарплату и, самое главное, инструменты, не украли!
Я пообещала немногочисленным заказчикам, оставшимся подле меня, подумать над их предложениями. Потом вдруг обнаружила, что у моего покупателя милые нитки. И некоторые из них мне бы подошли. Парень, заметив, как я смотрела на нитки, торопливо объяснил, какие сколько стоят. Видимо, теперь мои глаза алчно заблестели. Торговец, усмехнувшись, сообщил, что при определённом выборе возьмёт с меня чуть меньше.
– Но в мои карманы столько не влезет! – едва не плача выдавила я свой последний аргумент против покупки.
Парень, улыбнувшись как Дед Мороз, точнее, мужик, им притворяющийся, при раздаче своих даров, извлёк из-под стола плетённую корзинку.
– Возьму ещё меньше, если ты купишь и нитки, и её, – произнёс он, подмигивая мне.
Призвав на помощь всю мою рассудительность… или это опять вылезла моя жадность? Я немного поторговалась. В конце концов, он попросил на два медяка меньше, чем хотел. От него отходила, держа корзинку, заполненную моточками и катушками с очаровательными нитками. И, хотя я оказалась хрен знает где и хрен знает как, сердце у меня пело после покупки ниток. Рукодельницы они такие… неизлечимые.
Хотя, странно, я вроде не очень-то и увлекалась, вязала редко. Но, впрочем, как мама справедливо зудела иногда над ухом: «Полезно много всего уметь – что-нибудь где-нибудь да и пригодиться». Тем более, вязать – не столь уж и сложное занятие. Куда приятнее, чем содержанкой дурня богатого какого-нибудь быть. Да и… нет, каюсь. Статус особого мастера, творца женских грёз – это тоже что-то приятное. Даже романтичное. А без замужа и последующих родов в нестерильных больничных условиях я как-нибудь обойдусь. Потом и сон мой закончится. Если закончится. Если это вообще сон. Но о неприятном я лучше подумаю потом. «Я подумаю об этом завтра», как говорила Скарлетт.
В этом нерсерийском городе я и устроилась. Снимала комнатку на чердаке в доме у вдовы, у неё же покупала еду за приемлемую цену. Вязала салфетки на продажу. Продавала их на рынке. Они, кстати, пользовались спросом. Правда, горожанки почему-то пришивали их на свои платья. Как будто кружева. Ладно, главное, чтобы платили.
Вдова, прознав, что это я – таинственная мастерица, попросила оплачивать проживание и питание моими изделиями. Получив первую оплату, тотчас же пришила на своё платье. И зачастила по гостям. Правда, кормила она меня исправно, так что мне не на что было жаловаться.
Сначала я вязала на память салфетки вроде тех, что делала в родном мире по журналам для рукодельниц. Их у мамы огромная стопища была – выбирай, не хочу. Обвязаться можно по самое не могу. А что я не все ряды со схем помнила, так и ничего – чего-то додумывала сама. Они же не знают, как там по правде схемы те выглядят!
Но со временем я в