– Ладно, ладно, не отпирайся, – строго сказала Олефина Валерьевна, – знаю я вашу породу русалочью. Сначала приворожите, заманите, а потом… – женщина сделала убедительный жест рукой возле горла.
Русалка ничего не ответила, только вздохнула.
– В этом же деле надо проявить не только, эта… свои прелести, – Олефина Валерьевна обвела руками вокруг девушки, – но и изрядную долю ума…
Олефина Валерьевна на секунду замолкла, задумавшись, затем изрекла следующее:
– Впрочем, в твоем случае, Света, эти самые прелести, вероятно, будут иметь все-таки ключевое значение.
Кто-то в зале неоднозначно захихикал…
Глава третья
Большая университетская аудитория с высоким подиумом и помпезной кафедрой посредине была полна студентов, из-за чего здесь не хватало воздуха. Не помогали даже настежь распахнутые огромные окна, поскольку за ними стояла жаркая погода, и было душно. Саша Ковальчук сидел на самом последнем ряду и увлеченно играл в какую-то игру на своем телефоне, не обращая ни на кого внимания. Когда к нему кто-то обращался с вопросом, он слушал невнимательно, отвечал односложно и всем своим видом создавал вокруг себя сообщение окружающему миру: «не трогайте меня». Саша Ковальчук был сыном одного из местных олигархов и своим пребыванием на третьем курсе политеха был обязан исключительно состоятельности своего папы.
– Санек, ты приготовился к семинару? – спросил Сашу его длинноволосый сосед Вова, одетый во все черное. На всех парах без исключения рядом с конспектом и учебниками на столе у него всегда почему-то лежала увесистая в солидном переплете «Настольная книга магии». Когда у него спрашивали, зачем он постоянно с собой таскает такую тяжесть, к тому же никто никогда не видел, чтобы он ее хоть раз открыл, Вова обычно отвечал так:
– Она помогает мне поддерживать ауру, чтобы преподы лишний раз не цеплялись.
Неизвестно как насчет «ауры», но в отношении преподавателей Вова не ошибся. Они действительно старались как можно меньше общаться с ним и за глаза называли «отморозком». Вова знал о своем негласном обидном прозвище, но не обижался. В конце концов, отношение «преподов», впрочем, как и сами знания, не имели особого значения. За все как всегда отвечал кошелек…
– Неа… – нехотя ответил Саша.
– Зря ты, – произнес Вова, – говорят, что эта Валентина Матвеевна ни в чем не нуждается и денег за тройку в зачетку не берет.
– Деньги все берут, – буркнул Саша, не отрываясь от игры, – весь вопрос в сумме.
– Не знаю, не знаю, – нерешительно ответил Вова, – ты же был на прошлом занятии. Она даже меня не боится…
– А че тебя бояться, – усмехнулся Саша, – на лбу написано – балбес балбесом. Только черного цвета.
– Да ладно, – обиделся Вова, – на себя посмотри. Ты даже конспекты не ведешь. Все на зеленых своего папочки выезжаешь…
– Вован, а тебе,