В зале одобрительно загудели.
– Предлагаем уйти в лес и запереть Врата на Семь Замков. Их Шелудивый нипочем не одолеет!
Олефина Валерьевна долго слушала, внимательно разглядывая каждого, и сделала то, на что не осмеливалась за все время жизни среди людей. Раздалось шипение, словно на раскаленную печку вылили ведро воды, в зале завоняло серой и едким горелым. Ошеломленные менеджеры и директора различных фирм увидели перед собой вместо стройной высокой женщины, сгорбленную в три погибели древнюю старуху, одетую в лохмотья с длинными растрепанными седыми волосами, опирающуюся на толстый высокий посох.
В зале изумленно выдохнули. Кирилл Викторович озадаченно крякнул и стал ерзать на кресле.
– Олефина Валерьевна, как можно здесь?.. – нахмурившись, неодобрительно произнес Вадим Вадимович, – вы же не первый год…
– Послушайте меня, лесные жители, – противно проскрипела старуха, – вы сетуете на людей, что они растеряли исконный человечий дух и стали походить на несмышленых тварей, мятущихся по ветру, словно тростник на болотистых местах. Что ж, вы правы, возражать не стану. Но кроме этого я достоверно знаю и еще кое-что, – Яга выдержала многозначительную паузу и зыркнула бесцветным глазом из-под густых бровей на Вадима Вадимовича. Водяной только смущенно закряхтел, – многие из нас стали терять свой образ!
Собрание возмущенно загудело.
– Не может быть!
– Что ты говоришь, Яга?
– Гвалт!
– Вы потеряли знания Леса, – невозмутимо сказала Яга, – а значит, потеряли свой образ.
– Докажи! – мрачно произнес Кирилл Викторович.
– С каждым своим освобождением Шелудивый становится все сильнее, – продолжала говорить Яга, – кто знает, насколько силен он сейчас? И кто меня заверит в том, что не он сможет преодолеть Семь Замков на Вратах Леса? А? Если мы не примем решительных мер сегодня, завтра может оказаться уже поздно. Он уничтожит мир людей, затем возьмется за Врата Леса. Поверьте, без людей ему будет справиться с ними намного проще. И еще для самых забывчивых: Лес не сможет быть Лесом без мира людей. Эти два мира связаны между собою воедино. И если погибнут люди, вскоре погибнем и все мы! Мне очень горько напоминать вам об этом!
В конференц-зале повисло гробовое молчание. Возразить было нечего.
– Ладно, Яга, – подал голос Кирилл Викторович, – ты не гневайся на нас. Лучше расскажи, что там у тебя за Богатырь.
– Да не Богатырь он вовсе, – раздался голос из зала, – мальчишка сопливый из неблагополучной семьи!
Снова раздалось шипение, и Яга снова преобразилась в Олефину Валерьевну. Отряхивая пылинки со своего дорогого костюма, она снова заговорила:
– Лесной дух, я, кажется, просила тебя следить за ним и помогать ему, а не выносить своих суждений на публику.
– Да,