– Уж постарайтесь, иначе не сносить вам головы, профессор, – шепотом, в самое ухо Галицкого сказал генерал.– Почему так долго?
– Чем дольше человек мёртв, тем дольше возрождение. Это может занять часы!
– Вправду ведь! Ваше императорское высочество? Разве не чудо науки?! – уже громко, с радостными нотками в голосе декламировал Москивтин. Но внимание его высочества, было потеряно еще на пути в лавку красоты и здоровья профессора, когда он начал перечитывать свои заметки в дневнике.
«22 января. Долго сидели с Георгием и Дмитрием у Вани, пили чай, похлыщили по набережной по дороге домой. Обедали у Черевина. Он, бедный, совершенно нализался.» Прекрасное было воспоминание. Теплое, веселое.
«…Играл в рулетку.
…Закусывал.»
Хорошее было время. Беззаботное. Или, например:
«9-го января. Воскресенье.
Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело! Мама приехала к нам из города прямо к обедне. Завтракали со всеми. Гулял с Мишей. Мама осталась у нас на ночь.»
«Сегодня особых происшествий в городе не было. Были доклады. Завтракал дядя Алексей. Принял депутацию уральских казаков, приехавших с икрою. Гулял. Пили чай у Мама. Для объединения действий по прекращению беспорядков в Петербурге решил назначить ген.-м. Трепова генерал-губернатором столицы и губернии. Вечером у меня состоялось совещание по этому поводу с ним, Мирским и Гессе.»
Император мечтательно вздохнул и прикрыл глаза, теперь его внимание нельзя было завоевать обратно ни беспорядками, ни ожившим мертвецом, ни даже вороной за маленьким оконцем под потолком подвала профессора. Птица тщетно стучалась в засаленное стекло, а поняв, что ее игнорируют, словно она живой человек с руками, ногами и мозгами, распушила свой хост и обгадила оконце.
Хорошо было бы сейчас вернуться домой, опустить ноги в тазик с накипячённой водицей, да выпить с дорогой супругой кофею.
– Еще минутку, ваше императорское высочество!
– Минутка, это через сколько? Я приглашен на балет. Дают Чайковского. Спящую красавицу. – спокойно ответил император, разглядывая свои ногти.
– Совсем скоро! Представьте, ваша милость, какой это прорыв в науке! – раскрасневшийся генерал, как могло показаться, во всю заискивал перед божьим наместником, но это было не так. В силу своих умственных способностей, генерал не знал лести и подхалимства.
– Температура сорок один и один градус! Перегрев! Етить его! Нужен лёд! – Галицкий, метаясь от холодильного шкафа к ванне с трупом, стучал себя по лбу ладонью.
– Мне туда к восьми, – перебил царь генерала и сладко зевнул. —Генерал Москвитин, я вам абсолютно доверяю. Учитывая ваши заслуги, я буду покоен, что этот опыт пройдёт удачно, а