Но всем, кто ожидал это увидеть, ожидало разочарование. Вид родного города, конечно, был плачевный. Когда эвакуированные ростовчане проезжали г. Сталинград, то, естественно, ужаснулись, во что был превращён большой и некогда красивый город на Волге. И каждый надеялся, что с Ростовом такого не должно было случиться, но… к сожалению, всё было до наоборот – такие же практически развалины, такой же непривлекательный южными красотами вид.
И только одно радовало – это то, что они снова дома, что могут встретиться, хоть и не все и не со всеми, с родными и друзьями, что наша доблестная, Красная армия перешла от обороны к наступлению. И пусть фронт остановился от столицы Донского края в каких-то 70—80 километрах, но этот наступательный процесс и духовный порыв, с этим связанный, не остановить.
Все мысли ушли на второй план, когда девушка вспомнила, вернее не вспомнила – она о нём и не забывала никогда, а начала думать только об одном – о своём любимом человеке, с которым они расстались полтора года назад. И за это время она не получила ни одной от него весточки. Хотя, как и многие другие, те, кто был далеко от родных мест, тоже за это время не получали весточек от родных, если те находились на эвакуированных территориях, но под сердцем жгло и не давало покоя беспокойство и тревога, с недобрым предчувствием.
После прибытия эшелона, всем было дано время на определение с жильём, благоустройство и небольшой отдых – полдня и ночь, что были впереди до утра, а утром всем нужно было приступать к разгрузке оборудования и после его установки, иногда, под открытым небом, ставилась задачи – в кратчайшие сроки приступить к выполнению Госзаказа.
И как только у Лиды появилось свободное время, она отправилась на поиски сведений об Петре. Первое, что она сделала, придя устраиваться в своё общежитие, узнала у коменданта о том, приходили ли ей письма, после её отъезда.
Та, что-то бормотала себе под нос, прежде чем открыла небольшой деревянный сундук, стоявший в углу на полу и со вздохом, произнесла:
– Ой, милочка, а нужно ли? Вот, пока семь месяцев фронт на Миусе стоял в 42—м году, письма приходили и с фронта то же, так среди них, точно не скажу сколько, но похоронки приходили. С малосемеек точно человека три погибли, хлопцы молодые. Горе какое, а! Одна молодайка, прочла и рухнула прямо тут. Еле отволожила её, нашатырь потребовался. Может, не нужно?
– Ну, как же не нужно? Что у вас одни похоронки собраны, а писем от родных и с фронта разве нет? – недоумённо посмотрев на коменданта, которая, по всей видимости, приняла должность не так давно и при Лиде, до её отъезда не работала ещё.
– Да есть всякие. Ладно, щас глянем. Как твоя фамилия?
Лида ответила. Начальница вынула несколько пачек писем и положила на стол.
– Может быть, я вам помогу просмотреть письма? – предложив свою помощь, Лида надеялась