До землянки метров пятьдесят. Совсем недалеко. Волоком дотащить можно. Главное, чтобы по пути не истек кровью.
Тащить пришельца в оборудованный и электрифицированный подземный дом не стоило. Старик решил, что для встречи столь нежданного гостя отлично подойдет вырытый в десяти метрах от жилища погреб, используемый им как склад. Провести туда проводку все как-то руки не доходили. Да и незачем там она – прийти и взять с полки что-то нужное можно и с фонарем или керосинкой.
В погребе Старик зажег несколько керосиновых ламп и, положив пришельца на стол, расстегнул его одежду.
Все не так страшно, как показалось! Выглядит ужасно, но органы не задеты, а мышцы сшить – плевое дело!
Лет десять назад Старик прибился к одному из приграничных хуторов южан. Познакомившись с местным целителем, он многому научился у него: сшивать раны, вправлять вывихи, лечить переломы и собирать целебные травы. Потом он, к слову, существенно расширил свои знания, прочитав несколько книг по военно-полевой хирургии.
Жить дольше года с местными опасно. Они могут заметить, что ты не стареешь. По их меркам, разумеется.
Через год он тихо покинул хутор и окончательно порвал с миром людей. Пожив во всех четырех землях, Старик выбрал свою собственную – Береговую пустошь. Периодически, прикинувшись то южанином, то подданным Восточного Князя, он в дни ярмарок или праздников приходил к местным. Больше для разведки, конечно же, нежели из-за конкретной надобности.
Привязав конечности пришельца к ножкам стола, Старик с помощью нехитрых манипуляций остановил кровотечение и продезинфицировал рану – пригодился-таки набор медицинских инструментов, найденный в одном из заброшенных городков.
Вот, и что делать теперь с этим мужиком? Поднять на ноги, а затем, завязав глаза, отвезти к его родным землям? Наверное, так и нужно. Только ещё надо узнать, откуда он взял автомат. И, вообще, что он забыл тут. Не очень хорошо будет, если он разведывал по чьему-то заданию новые земли. Если это так, то Старику придется срочно менять место дислокации. Благо, что на востоке есть еще одна землянка, построенная как раз на такой случай по образу и подобию этой. Только дверь там не корабельная.
Покряхтев, Старик наложил первый шов.
ЗНАКОМСТВО НА БЕРЕГОВОЙ ПУСТОШИ
Мефодий не чувствовал своего тела. Было ощущение какой-то невесомости и деперсонализации. Словно бы его не стало вовсе, словно бы он несуществующий смотрел на себя самого, но не себя, а другого, и тоже несуществующего. Такое странное чувство. Это как стать бездной, упорно вглядывающейся в того, кто в эту самую бездну пялится с неменьшим усердием. Полет без неба, движение без пространства, вечность без времени. Можно ли в таком состоянии оценить это самое состояние?
Что он помнил? Старик с автоматом через плечо, снег, пронзающий до костей ветер, звук выстрелов, ощущение отчаяния, боль, удар, нападающего медведя… Как-то всё неправильно в голове