– Как же, я видела, как вы все в офисе засматриваетесь на Валю и других девушек. Им, значит, это можно?
Вначале он стал серьезным и с удивлением переспросил: Я засматриваюсь? – когда Лия промолчала, продолжил:
– Если бы мне нравилась Валька, то сейчас на твоем месте была бы она. За столько лет могла бы это понять. Ты для меня единственная женщина на свете, ты стоишь вот там, – он рукой показал наверх. А что касается других, то им по статусу нужно выглядеть.
Осторожно добавил: – У Вальки, кстати своя, если ты помнишь она всегда была такой. Увидев, что жена напряглась, продолжил:
– Кстати, раз уж заговорили об этом. Что вы с Валюхой до сих пор делите? Вроде дружили раньше?
– Тебя, дорогой муженек, – насмешливо ответила Лия.
– Меня?! – поразился Рава. Но ей показалось, что он прекрасно об этом знает. И ее это взбесило. Она ждала что он еще скажет о подруге.
– Делать вам нечего, – особенно тебе. Валька-то хоть упорно работает. Она моя крепость в офисе.
– Обнажив грудь и закинув нога за ногу, – не выдержала наконец Лия. И пожалела о сказанном. Глаза мужа сузились и еще больше потемнели.
– Что с тобой, лапуля, – ласково начал он. – Ты из-за своей глупой ревности просто забываешься. Валентина Ивановна, – с ударением на имя и отчество произнес он, – приносит моей компании большие деньги. Она прекрасный переговорщик и для этого ей не нужно задирать юбку. А ты, между прочим, даже с моими родственниками не можешь найти общий язык, – резко закончил он.
Увидев однако ее пылающее и гневное лицо остановился. «Надо сбросить обороты», – подумал он. Кроме того, не мог же он сказать своей жене, что не только красота, но именно эта ее непокорность и аристократизм во внешности, смешанные с наивностью и доверчивостью, о которых знал только он, особенно заводили Раву и держали его в тихом восторге от нее. Он с юности не любил шумных и напористых девиц, несмотря на школьное звание покорителя девичьих сердец.
В нем самом где-то глубоко сидело что-то снобистское, доставшееся, наверное, от предков и если бы не перипетии жизни, он мог стать высокоморальным человеком и сделать на государственном поприще большую карьеру. Но колония, а затем и грязный бизнес многое изменили в его отношении к жизни, да и сама действительность была другой, и она требовала совсем другого подхода. «Действуй и бери, иначе возьмет другой» это негласное правило в бизнесе заставляло не брезговать ничем.
Он чувствовал, что Лие тесно сидеть дома и ничем не заниматься. Но его воспитание и боязнь потерять