Это заявление повергло меня в ужас. Не доверять ей оснований не было, но моя интуиция, которая, кстати сказать, никогда меня не подводит, приказала мне воспротивиться.
Я схватила Ольгу Ивановну за подол белого халата и заявила, что без нее я рожать категорически отказываюсь.
А еще я убедилась, что боль, приносимая схватками – детский лепет по сравнению с тем, что я ощущала в родзале. Ольга Ивановна, не глядя на меня, слушала сердцебиение ребенка через стетоскоп. Две акушерки мирно беседовали рядом.
– Тужься! – переодически доносилось до моих ушей.
И я, собирая все силы в кулак, тужилась, после чего чуть не теряла сознание. Я чувствовала дикую боль, будто меня разрывают изнутри пополам. Казалось, весь этот мучительный процесс длится вечность.
–Да тут слон пройдет, – недоумевала одна акушерка.
–Макушечка уже видна, а ребенок не выходит, – удивлялась вторая.
–Тебе больно? – Ольга Ивановна встревоженно посмотрела на мое измученное лицо.
Все, что я могла сделать – это кивнуть, так как по известным причинам голос у меня пропал. Видимо именно это и не настораживало врача. Молчит, значит все в порядке.
–Быстро на кесарево! – крикнула кому – то Ольга Ивановна.
Но я уже не видела, кому был адресован приказ.
***
«Я бежала по темному лабиринту, не разбирая дороги. Высокие стены, покрытые черным мхом, закрывали небо и солнечный свет. Узкие коридоры бесконечного лабиринта безумно пугали меня. И только незнакомые лица переодически появлялись на пути. Страх и ужас охватывали меня.
И вдруг я увидела свою покойную бабушку, которую очень любила в детстве. Она умерла, когда мне было семнадцать лет. Несколько раз после своей смерти она приходила ко мне во снах перед важными и опасными событиями, которые вскоре происходили в моей жизни. Будто она пыталась предупредить и предостеречь.
Бабушка взяла меня за руку, и это прикосновение успокоило меня и вселило уверенность. Пришло полное понимание, что именно ее я искала в этом укрытом тьмой лабиринте. Незнаю сколько длилась эта идилия. Мы просто молча стояли, держась за руки. В какой – то момент она вдруг выпустила мою руку, и я снова запаниковала.
– Бабушка! Где ты? – закричала я, – Не отпускай меня! Не уходи! – от страха снова оказаться одной в этом жутком месте, я зарыдала, – Бабушка!
– Ты должна вернуться, – я снова ощутила прикосновение ее руки, – Тебе еще рано. Возвращайся! – настойчиво сказала она.»
В следующий момент мои глаза приоткрылись, и я увидела ослепляющий свет висящей надо мной лампы.
– Посмотри, какой у тебя парень!
Я повернула голову и увидела синюшного младенца. Мужчина анестезиолог, в голубой маске и шапочке, держал его двумя руками.
После чего я погрузилась во тьму. Ни боли, ни страха, только тошнота от немыслимой тряски и жуткий скрип,