Сара Фергюссон, отпив из бокала новую порцию виски, пожаловалась Капитонычу, которого она называла фамильярно – «Кэппи»:
– Кэппи, с тех пор, как вы меня научили ходить босиком по углям, у меня болят ноги от каблуков. А Эндрю не умеет делать массаж ступней… Вот вам тема нового семинара! Вы не сделаете мне его сейчас?
Но Капитоныч, обычно охочий до любой помощи, почему-то застыл, как котлета в морозилке, и сидел не шевелясь. Едва поняв вопрос Сары Фергюссон, он вздрогнул и промямлил:
– Ваше высочество…
– К черту! Бросьте! Сара.
– Да, леди Сара… потом… у меня сейчас холоден эгрегор.
Женщина покорно кивнула и стала нашаривать ногами туфли.
Между тем Мими, Сурия и Ли Хань сидели внизу, в задних рядах, оборудованных микрофонами на стойках. Они действовали ловко и организованно: не успел Джемаль швырнуть в зал короткое свое «sic!», как черная Мими рванула к микрофону. Она выбрала самый короткий путь, и, так как была по обыкновению босой, полезла прямо по головам, цепляясь гибкими голыми ступнями за жесткие сплетения дрэдов, безнадежные лысины, чьи-то плечи и за спинки пластиковых стульев. Этому натиску никто не успел ничего противопоставить. Сурия – не в сари, а в обтягивающем струящемся платье, проскользнула за спинами, а Ли Хань, с вежливой улыбочкой Брюса Ли раскидав толпу, занял третий, последний микрофон. Первой «выстрелила» Мими, с сильным акцентом она бросила в микрофон:
– Мистер Джемаль, означает ли, что вы в своем выступлении натравливаете Европу на Соединенные Штаты?
Философ возвышался