– Хватит, хватит уже! Всё, достаточно!
Мужик оглянулся на барыню, засверкал глазами. Потом он медленно стал сворачивать кнут. Мужик только разошёлся, только в раж вошёл, а тут конец. Дай ему волю, он бы всех здесь перепорол. С превеликим удовольствием. Так порол бы, чтобы и кровь летела во все стороны. Чтобы орали сволочи во всё горло.
Женщина с мужичком крестились и глядели на Дария. У стены стоял дядька Радим, он грустно качал головой и тоже смотрел на Дария. Как бы пацана не сломали. Может и не выдержать. Хотя, кто его знает… Но досталось ему сильно. Некоторые ломаются от таких наказаний. Замыкаются в себе, что-то с головой случается и всё. Ходит такой дурачок по деревне, подают ему кто сколько может. Да и заставляют работать за краюшку хлеба.
Барыня ушла в дом. Всё закончилось. Народ стал расходиться. Небо нахмурилось, пошли тучи, и к тому времени, когда Дарию помогли встать со скамьи, и проводили в конюховку к дядьке Радиму, начался дождь. На дворе стали образовываться лужи, большие, с детскую ладонь, пузыри начали лопаться на поверхности. Гроза начала своё наступление на усадьбу.
В конюховке, на животе на деревянной старой лавке, лежал раздетый по пояс Дарий. Рядом на табуретке сидел дядька Радим. Бывший крестоносец, осевший на старости лет в имении, он занимался охраной грузов и охраной имения. Готовил мужчин на случай нападения врага и помогал конюхам.
Радим смазывал спину Дария. Бедняга тихонько стонал. Почему-то сегодня запахи кожи были сильнее. Думать он ни о чем не мог. Все тело ныло. Боль была противной, тянущей, казалось никогда она не закончится.
Дядька Радим заметил родимое пятно странной формы, похожее на аккуратный ромбик, внизу спины Дария. Дядька потрогал его и начал говорить.
– Вот, пятно у тебя, Дарий, странное. Раньше такие пятна считали за отметины дьявола. Ты уж никому не показывай это пятно. Хотя время сейчас другое. Нечисти уже и не осталось. Вывели, сожгли всех. А если и осталась нечисть, то молчит, боится.
– А что, дядька, их по-настоящему жгли? – Дарий даже пытался подняться, но никак не получалось. Больно было сильно.
– Ну, а как же? Донесут инквизитору, тот приезжает, начинает пытать, у него такое право есть. А под пытками любой сознается. Вот и сознавались. А там – если сознались, то и на костёр. В нашей местности двух женщин сожгли.
– Дядька, но это же страшно.
– Ну, конечно, страшно. Говорят, когда только начинали жечь ведьм, народ ходил, как на представление. А потом поняли, что любая баба может оказаться на месте ведьмы. И жена, и дочь, и сестра, ну а старуха, тех-то и подавно. Приходили, потому что заставляли, да и боялись ведьм сильно.
Дарий больше не стонал. В голове ярко рисовалась картина. Столб на берегу реки, вокруг дрова и они горят. А на столбе висит черноглазая девушка. Она смотрит на Дария, что-то кричит. Глаза её умоляют, губы шевелятся, волосы скоро займутся огнём. Потом разом всё пропало.
– И никто ничего не мог сделать?
– А