«В моей работе споры часто заканчиваются плачевно…»
Она хотела о чём-то спросить незнакомца, искала глазами в длинных и извилистых коридорах, но затем налетал ветер, и гигантские волны разбивались о камни. Тогда Рене снова ворочалась под сбившимся одеялом, не в силах выбросить из головы странную встречу. Она закрывала глаза и видела ровную строчку на чёрной кожаной куртке, контрастно бледную широкую кисть с выступающим рисунком вен. Ощущала тепло руки сквозь время, расстояние и ткань давно снятого платья. А потом резко подскочила на кровати, стоило в рассветном полумраке раздаться тихому щелчку приёмника. Секунда тишины – и в комнате зазвучала музыка.
Давай, малышка.
Давай, девчонка…
– Тише ты! – Рене дёрнулась, чтобы накрыть приёмник подушкой, но немедленно замерла, когда на пол посыпались забытые с вечера справочники по хирургии. Они шумно ударяли твёрдыми корешками по тонкому дощатому полу, пока сердце в груди отчаянно трепыхалось. О нет! Нет-нет-нет!
Я люблю тебя,
Люблю прямо сейчас…
Невозмутимо напевал Моби из-под тонкого слоя синтепона, пока Рене лихорадочно прислушивалась к каждому шороху и всё сильнее прижимала к себе древнего, но бодрого уродца.
– Пожалуйста! Ну пожалуйста, замолчи, – бормотала она, а сама пыталась не глядя нащупать кнопку выключения. Но приёмник разошёлся не на шутку:
…Посмотри, мы прекрасны,
И пусть люди тычут в нас пальцем,
Нам всё равно.
Мы слишком много прячем![19] – выдал он вместе с хрипами и свистом помех, а потом ручка наконец поддалась, и музыка смолкла. В комнате стало божественно тихо. Просидев неподвижно почти минуту, перепугавшаяся Рене наконец рискнула высунуть из-под одеяла одну ногу, затем – другую и в последний момент успела подхватить атлас хирургических операций в свеженьком десятом издании. Так же осторожно она положила книгу на прикроватный столик и только тогда медленно перевела дыхание. Кажется, обошлось.
Больница общего профиля Монреаля располагалась у подножия горы Мон-Руаяль, что своей лесистой плоской верхушкой будто бы насмехалась над острыми пиками далёких высоток. С каждым порывом мягкого ветра оттуда на каменные мостовые доносился аромат золотившихся клёнов, с которыми сливалось здание цвета песчаных