В этот час улицы были пусты. С двух трасс доносился грохот проезжающих автопоездов, стук колёс о стыки моста, а где-то слева лязгали инструменты в двигателе ржавого тягача. Тот стоял прямиком на давным-давно развороченном газоне и, кажется, вытряхнул всё своё масляное содержимое на украшенный выбоинами асфальт. Именно в этих грязных внутренностях сейчас копался толстый пожилой механик.
Рене вышла из машины и огляделась. Что же, никакого сравнения с тихим старым Квебеком. Но это ведь к лучшему? Она вновь осмотрелась и успела в последний миг отступить, когда мимо прошуршала пустая упаковка из-под сухой лапши, следом раздался небрежный стук чемодана.
– Bonne chance, mademoiselle[18], – пробормотал водитель, затем вскочил обратно в машину и, оставив после себя следы пробуксовки, унёсся прочь. Ну вот и проводил.
По скрипучей деревянной лестнице Рене поднималась со всей осторожностью, но всё равно зацепилась за давно отпавшую решётку ограды. Та, скорее всего, должна была стать непреодолимой преградой на пути вора, однако болталась лишь на одном торчащем гвозде и могла защитить разве что от особо глупых ежей. Перехватив поудобнее стакан с герберой, она отцепила грязный подол некогда белого платья, расправила складки плаща и нажала на дверной звонок. В ответ – тишина. Попробовав ещё разок, Рене поняла, что тот попросту неисправен: торчащие прямо из стены обрезанные провода были на редкость красноречивы.
– Эй, мадемуазель, – раздался хриплый вопль на французском, и Рене обернулась. Снизу на неё смотрел тот самый механик. Он небрежно вытирал руки о грязную рубаху, пока изучал представшую перед ним девушку. Впрочем, Рене тоже не теряла времени. Потерев шрам, она мгновенно вычленила из сотни менее важных симптомов свистящую одышку, определённо отёкшие руки и общую одутловатость. Значит, проблемы с сердцем, а может, и с печенью. Тем временем мужчина подошёл ближе. – Ты, что ли, Роше?
– Да. А вы Джон Смит? – начала было Рене, но её не дослушали.
– Вот же ромашка досталась, – проворчал механик, а затем смачно высморкался прямо на асфальт. – Короче. Правила простые. Не шуметь, мужиков не водить, музло своё громко не включать. Ясно?
– Вполне, – осторожно ответила она.
– Твоя квартира наверху. Моя – внизу. Услышу топот – вылетишь вместе со своим кустом быстрее пакета с мусором. Если будешь поздно возвращаться, то сзади дома есть пожарная лестница и дырка в заборе, чтобы не будить меня. Оплата ежемесячно. Наличными. Это тоже ясно?
– Более чем. – Улыбка вышла нервной. Ладно, могло быть и хуже. Ведь так? В конце концов,