Рагнар и Вигге подаются вперёд с волнением на лицах.
– …один человек. Он пришёл в мою жизнь и всё в ней чудесным образом изменил. – Лайла улыбается. Её правая ладонь лежит на животе. – Меня пытались вылечить лучшие целители, но только ему удалось это сделать.
– Но кто он? – спрашивает Вигге.
– Наш отец, – отвечает Рагнар. – Мама всегда так улыбается, когда говорит о папе.
– Но папа ведь не целитель, он командующий войсками!
– В те времена, о которых я вам расскажу, – Лайла улыбается, – в подчинении вашего отца находилось всего с десяток людей. Он и папа Клариссы, конечно, не имели своего крова над головой и путешествовали по стране, сражаясь с разбойниками и волиграми…
Глава 2. Ночь надежд
~*~*~ Восемь лет назад ~*~*~
~*~*~*~Лайла, будущая королева Илльборна~*~*~*~
Сегодня – восьмая за последние девять лет ночь надежд для Илльборна.
Луна сияет в бархате небес ярчайшим перламутровым блином. Ветер колышет плащи и платья придворных и слуг, собравшихся в этот поздний час в открытой галерее замка. Один взмах руки присутствующего здесь короля – и праздничные флаги взовьются в воздух, а дежурящие у конюшен гонцы вскочат в седла, чтоб поскорее оповестить мир о долгожданном появлении на свет продолжателя рода Райнаров – властителей Илльборна уже добрую тысячу лет.
Вздумавшую на свою беду каркнуть ворону сбивает с парапета метко посланная стрела. В полной тишине теряющее перья тело падает во внутренний двор, глухой стук сменяет визг и грызня собак. Хрипят и цокают копытами лошади. Пронзительный детский крик заглушает всё.
Затаив дыхание, все смотрят на приоткрывшуюся дверь, прислушиваются к доносящимся изнутри звукам, из которых самые яркие и чётко различимые – плач новорождённого, яростные проклятия и клятвенные обещания.
– Больше никогда!.. Ты слышишь, Сандр, мерзавец? Больше никогда!
Эта клятва повторяется и нарушается из года в год, и, как и прежде, в женском крике – такая мука, что руки сами собой сжимаются в кулаки. Боль, видно, ужасна, раз королева Магда так кричит и клянёт мужа, хотя знает, что здесь, у её покоев, собрался весь цвет королевства.
Сама я считаю себя чертополохом, но другие видят во мне главную розу королевского двора, то и дело поглядывают в мою сторону. Ждут, что я как-то выдам терзающие сердце чувства. Не верят, что больше их всех вместе взятых я жду добрых вестей и потому мёрзну здесь, позволяя на себя смотреть, а не прячусь в своих покоях, как делаю обычно.
Опускаю голову, и упавшие на лоб длинные светлые волосы скрывают глаза и покрасневшие, несмотря на продирающий до кости холод, щёки.
Чужое любопытство до боли неприятно, но больше убивает стыд.
Мне ли не знать, кто в действительности виноват перед консорт-королевой Магдой – женщиной, чей восьмой ребёнок только что появился