В доме начался ремонт, родители были постоянно заняты, так что большую часть времени я проводила в саду, уютно устроившись на старом ватном одеяле, читая очередную книгу или просто глядя в небо сквозь сучковатые ветки яблони. Или, наоборот, уткнувшись носом в землю, следила за тем, как бурлит в травяных джунглях загадочная жизнь насекомых. Играть мне было не с кем: познакомиться со сверстниками я могла только в школе, но каникулы едва начались, и от первого сентября меня отделяло целое лето.
Сын наших соседей, пятнадцатилетний подросток, не обращал на меня внимания: в этом возрасте разница в четыре года – пропасть. Вежливо здороваясь при наших случайных встречах во дворе, Олег обычно торопился куда-то по своим делам – он сдавал экзамены после окончания восьмилетки. Иногда к нему приходили одноклассники, они вместе готовились к очередному экзамену, разложив книги и тетради на садовом столе, вкопанном в землю неподалеку от разделявшего наши участки забора, и тогда все мое внимание переключалось туда – люди всегда интересовали меня больше насекомых. То ли потому, что делать мне было особенно нечего, то ли я читала слишком много книг, то ли возраст был самый подходящий для безудержных романтических фантазий, не знаю, что тут было главным, но только влюбилась я в соседского мальчишку отчаянно и безнадежно.
Между тем экзамены Олег сдал, и, как говорила его мама, Елизавета Матвеевна, неплохо. Хотя вся их компания собиралась продолжать учебу, ребята готовились к выпускному вечеру, и вот тут, даже не успев осознать свою любовь, я испытала жесточайшие муки ревности – в нашем дворе появились не только одноклассники моего соседа, но и одноклассницы. На фоне темных костюмов мальчишек четко выделялись фигурки трех девочек в белых платьях, и я сразу поняла, которая из них «наша».
До сих пор я помню, как выглядела Лариса в тот летний вечер. Простое белое платье без рукавов, с модным в те годы вырезом «лодочкой» и юбкой до колен облегало ее тело как вторая кожа, выгодно демонстрируя все неоспоримые достоинства только что сформировавшейся фигуры. Остромысые туфельки на маленькой шпильке служили достойным завершением покрытых легким июньским загаром ног. И все это великолепие венчала высокая, взрослая прическа с выбившимся светло-рыжим локоном на стройной полудетской шее. Черные, довольно умело нарисованные «стрелки» в уголках прозрачных светлых глаз подчеркивали их слегка раскосый разрез, придававший выражению ее лица оттенок задорной взбалмошности, сводившей с ума окружающих мальчишек. Одноклассники называли ее Киской, и даже это довольно банальное прозвище, созвучное имени, подогревало зависть подруг к ее успеху у противоположного пола. Что уж