– Я… Я …Беременна? Вы не ошиблись? – голос Аллы дрожал, и она не могла вспомнить простые слова, всё шло кругом в голове от волнения и радости.
– Да вы что? Я тридцать лет тут сижу, я не ошибаюсь, – рассмеялся доктор, – Беременность пять недель. Вставайте на учёт, дорогуша.
Алла вышла в коридор и дрожащими руками набрала номер мужа:
– Максим? Максим, я беременна.
Узнав новость, Валентина Прокофьевна расплакалась от радости, и в тот же день побежала в соседнее село, в храм, поставить свечку и подать сорокоуст о здравии снохи. Виолетта Александровна же нахмурилась:
– М-да, неожиданно, конечно, но посмотрим, что покажут анализы и УЗИ. Ты себя как чувствуешь-то?
– Да отлично, мама, – Алла с обидой посмотрела на мать, не такой реакции она ожидала, ну, по крайней мере, мама могла бы порадоваться за неё.
– Да рада я, рада, – отмахнулась мать, – Но в таком возрасте уже опасно впервые рожать, вот и беспокоюсь.
– Нормальный возраст, мама.
– Посмотрим. Ну, я побегу, меня сегодня Артур пригласил в ресторан, надо успеть до встречи в салон зайти, маникюр обновить. Ты со мной?
– Нет, мама, – впервые Алла почувствовала некое отчуждение от матери, словно теперь их жизни разделились на две разные дороги.
***
Потекли месяцы беременности. В один из дней Аллу срочно вызвали в женскую консультацию.
– Вы знаете, – замялась врач, – Надо бы вам дополнительно обследоваться, у вас генетические анализы пришли не очень.
– Как не очень? – испугалась Алла.
– У вашего ребенка высока вероятность риска синдрома Дауна.
Алла почувствовала, как земля уходит из-под ног – у неё родится больной ребёнок?
Как на автомате она проходила все необходимые обследования и все они подтверждали, что ребёнок скорее всего родится с синдромом. Мать Аллы звонила ежечасно и орала в трубку:
– Делай срочно прерывание! Пока не поздно! Нечего свою жизнь портить и позорить нас перед всей роднёй! У нас всю жизнь все умные были, институты заканчивали, а тут идиот родится!
– Он не идиот, мама! Он мой ребёнок! И, вообще, люди с этим синдромом очень солнечные и добрые!
Она положила трубку и разрыдалась.
Названивала врач, названивала мать, Максим сурово молчал, все давили на неё, а Алла не знала, что ей делать, малыш уже активно пинался под сердцем и она любила его, любым, каким бы он ни был.
– Я буду рожать, – твёрдо заявила она матери и мужу.
– Дело твоё, но на меня не рассчитывай, – отрезала мать, – Мне такой внук не нужен. Да и, вообще, меня Артур замуж зовёт. Я и сама ещё молодая, и у меня есть право на личную жизнь.
Максим пришёл домой выпившим, а после стал задерживаться по вечерам. Алла ушла в себя, она не ела и лежала, отвернувшись к стене, целыми днями. До того дня, пока в их квартиру не позвонили. Алла, шатаясь, добрела до двери, открыла. На пороге стояла её свекровь, как всегда с баулами еды.