Остаток дня я провела, сидя в углу, на деревянном полу. Развязывать меня не стали, так что к вечеру я уже не чувствовала рук. В голове роились мысли, одна мрачнее другой, но сильнее всего было чувство обиды – это ж надо было так бездарно слиться в первом же бою! Тем не менее, мне как-то удалось заснуть.
Глава 3
Наутро Хареф, с помощью своих товарищей, усадил меня на свою лошадь задом наперёд, сел в седло сам и двинулись на суд. Дорога выдалась не из приятных. Мало того, что я ежеминутно рисковала съехать вни с мокрой от пота лошадиной спине, так ещё и трясло так, как никогда в жизни. К тому времени, как мы въехали в город, я уже была в невменяемом состоянии, и ничего вокруг не видела. В голове была всего одна мысль: «Скорей бы это закончилось!». Мы ехали мимо деревянных и каменных кварталов и наконец остановились перед какими-то воротами. Хареф стащил меня с лошади и поставил на землю. Я еле удержалась на ногах – голова кружилась, сил почти не было. Ворота открылись, из них вышли два стражника. Хареф что-то принялся им объяснять, впрочем я уже не слушала. Потом стражники подхватили меня под руки и повели внутрь. Я еле переставляла ноги, так что им приходилось чуть ли не тащить меня за собой.
Меня втолкнули в камеру. Лязгнула закрывающаяся решётчатая дверь, и я осталась одна. Камера оказалась именно такой, как я себе представляла – маленькой, с сырыми, холодными каменными стенами и маленьким окошком наверху. Решётки не было, но я бы всё равно не пролезла, даже если бы каким-то чудом достала. Интересно, а цепи на меня наденут? Я попыталась сесть поудобнее и принялась размышлять, есть ли способ сбежать отсюда. Но в голову ничего не приходило. Тогда я облазила всю камеру, ощупав каждый камень в стене – нет, все держаться крепко, между ними иголку не просунешь. Ухватилась, хоть и не с первой попытки, за край окна, подтянулась… Чёрт, стены в метр толщиной, до решётки даже рукой не достать! Я исследовала пол и потолок – нет, ничего. Дверь тяжёлая, но петли тронуты ржавчиной – может удасться как-нибудь их разломать, хотя бы постепенно. Пока я размышляла над способами побега, снаружи загремел замок, потом ещё один, и на пороге появился надзиратель. Толстый, лысый, пожилой, с виду не такой уж страшный. Я окинула его взглядом, пытаясь разглядеть ключи, но не увидела. Надзиратель молча махнул рукой – на выход, мол. Я подчинилась, и он повёл меня наверх. Оказавшись на улице, мы направились к одной из башен замка, вскоре остановившись перед неприметной дверью. Надзиратель негромко постучал и принял почтительный вид. Дверь открылась, и мы вошли в небольшую комнатку, в центре которой за массивным деревянным столом восседал пожилой мужчина лет пятидесяти, с седыми волосами, красным морщинистым лицом, внимательными синими глазами и не по-старчески острым взглядом. Он поднялся из-за стола (но я всё равно оказалась выше него) и произнёс.
– Я Гес Шукаш, коронный судья княжества Халоб. Назови своё имя.
– М-маржинель, – ответила