В этих хождениях на пленэр, когда ты один, когда тебя никто не видит, не гонит, – а сейчас я бы добавил: и нет никакой мобильной связи! – была абсолютная свобода. Дело в том, что все эти сильные личные переживания, связанные с искусством, у меня начались уже после того, как была закончена художественная школа. Тогда уже я вообще никому и ничем не был обязан; хочешь – идешь, хочешь – поешь, хочешь – не поешь. Когда речь заходила о поступлении в художественный вуз или училище и надо было готовиться, какие-то дома постановки делать – это все сразу становилось скучно и неинтересно. А вот когда ты идешь в школу и вдруг видишь, что ранняя весна и внезапно выпал сильный снег, и ты видишь, как красиво этот снег лежит на ветках, на старых сухих листьях, как ярко светит молодое солнце… И ты разворачиваешься на сто восемьдесят градусов, прогуливаешь школу, берешь свой этюдник, идешь на волю и испытываешь какое-то удивительное вдохновение оттого, что ты уловил этот момент бытия. Это же событие! Это Бог как будто хочет что-то тебе сказать, и ты не понимаешь, что тебе говорят, но ты понимаешь, что тебе говорят, и что надо все бросить – и слушать, и ты это слышишь. И вот само это ощущение слышания совершенно непонятно чего – приводило меня в восторг. А ведь тогда, конечно, в голове ни Бога, ни чего-то даже близкого абсолютно не было! Но я это слышал, и мне доставляло какую-то небывалую радость то, что я как-то включен в эту жизнь. Вот она – жизнь! Та самая жизнь, которая – прекрасна!
Но все это еще были совершенно не религиозные, а культурные переживания, не более чем интуиции чего-то за пределами материального.
Ольга Андреева. Мне всегда казалось, что ощущение Бога, которое приходит к ребенку, совершенно не аналитическое, даже не метафизическое, а самое что ни на есть эмпирическое. А ведь ребенок не заканчивается в нас очень долго – некоторые остаются детьми и в сорок лет, и в пятьдесят…
Протоиерей Павел Великанов. А мне кажется, что он вообще не заканчивается. Поэтому, хоть я и преподаю апологетику, в том числе и доказательства бытия Божьего, но в глубине-то души я точно знаю, насколько это все рационализировано. Божественное бытие не требует никаких доказательств. Оно тебя настигает, и потребность в доказательствах исчезает. Это личностный опыт. Как ни парадоксально это звучит, но вера – это опыт. Вообще религиозная жизнь – это опыт, который требует веры, а не вера, которая появляется сначала, а потом ее подтверждает опыт. Все с точностью до наоборот.
Покрестили, как барана
Ольга Андреева. Мне кажется, вы сейчас сформулировали очень важную мысль. Практически важную мысль для каждого. Но что же было дальше с вами? Ведь то, что вы рассказали, это еще была не вера?
Протоиерей Павел Великанов. Что было дальше? После окончания школы я решил никуда не поступать.