Милорд сообщил, что возвращается в столицу уже завтра, огорчив этим свою невесту, с которой они так мало пообщались. После ужина Бренсон и граф Энистон уединились в кабинете, что бы обсудить предстоящую свадьбу, которая должна состоятся через месяц, в столице, куда семейство графа прибудет за неделю до торжества. Затем маршал распрощался со всеми, и со мной тоже, при этом, незаметно для других, довольно сильно сжав мою руку.
Наедине с Миной он так и не остался, сославшись на то, что еще не был в своем замке, где накопилось много дел, требующих его вмешательства.
Утром я отправила Энни в город, что бы не помешала моим планам , велев купить лепешек; написала прощальную записку родным, объяснив, что отправляюсь в столицу, но не сообщив, с кем; достала из тайника мешочки с монетами, рассовала их по карманам, которые, загодя, пришила на изнанку подола платья, использовав для этого полотно, предназначенное для вышивания, и двинулась в путь. Но мне захотелось, на прощание, увидеть матушку, которую я и обнаружила в кабинете, заметив ее в неплотно прикрытую дверь. Графиня сидела за столом, и казалось усталой и грустной. У меня возникла мысль – может, ну его, дворец? Почему бы не остаться в замке, и целых три года наслаждаться маминой любовью?
Графиня подняла голову, и глядя на кого-то, кого мне не было видно, произнесла:
– В столице нужно будет найти партию для Эль. И не откладывать со свадьбой. Она так ведет себя, думаю, от скуки.
– А как ты относишься к предложению Астахана?– произнес голос графа.
– Никак! – холодно ответила матушка – Возможно, он просто шутит. И потом, в степях распространено многоженство!
– Я спрашивал об этом у Его Величество! – произнес граф – Хан сказал, что у него будет только одна жена, и желает что бы ею была Эль. И, как ты помнишь, хочет он этого, чуть ли, не с детства. Что же касается наложниц…
Я не стала слушать дальше, отошла от кабинета и отравилась на конюшню, где сообщила конюху, что хочу покататься верхом.
Усевшись на смирную гнедую кобылку, я отправилась в поместье Бренсона.
Покидая, навсегда, приграничный замок, даже не оглянулась, что бы попрощаться с его стенами – ничего хорошего я здесь не оставляла. Матушка? Да какая она матушка! В реальной жизни мы были бы ровесницами – графине было тридцать семь, как и мне. Так что, быть моей мамой она никак не могла. А отец мечтает выдать дочь за дикаря, обрекая на жизнь в степи, в грязном шатре, среди множества наложниц…
Глядя на поместье Бренсона от ворот приграничного замка, я думала, что оно недалеко. Но, так только казалось – дорога к поместью заняла не менее получаса.
Замок Бренсона был тоже был окружен стеной, со следами военных разрушений, так и не устраненными