Большой отошел от кровати, посуетился, и в его руке зажглась свеча, которую он поднес ко мне.
Когда свет упал, одновременно, на мое лицо и разбойницы, мы друг друга узнали. Обыскивала меня рыжая, спасенная мною, рабыня со Старой площади.
– Ого, сколько! – стараясь говорить тихо, прогудел великан, увидев деньги.
Я зажмурила веки, притворяясь, что все еще в обмороке. Рыжая быстро сорвала с платья мешочки, и поднялась. Сквозь ресницы я увидела, как в руке великана блеснул нож, но даже не успела испугаться – рыжая остановила его руку.
– Пусть живет! – тихо, но приказным тоном, сказала девушка.
– Она тебя видела! – произнес второй разбойник.
– Нет! – возразила девчонка – Леди в обмороке!
– А когда ты ее кастетом вдарила, она и тогда не рассмотрела?– продолжал спорить великан.
– Что увидишь в темноте? – возразила рыжая, и задула свечу – Ты как дурень! Не надо брать лишний грех на душу!
И разбойники, продолжая тихонько пререкаться пошли к двери, возле которой появился еще человек.
– Есть чего? – спросил он, и я узнала голос – это был хозяин постоялого двора.
– Совсем мало! – быстро ответила девчонка.
Троица удалилась, а я продолжала лежать, замерев, и прислушиваясь – и не зря. Бандитка вернулась, бросила мне на грудь несколько монет, тихо сказала:
– Возьмите комнату в другом месте! – и опять ушла, на этот раз, окончательно.
Я так и лежала, оцепенев от страха, хотя в голове как набат, как колокол, билась мысль – бежать! Наконец, я, трясясь от ужаса, смогла сесть. И вдруг вспомнила – Кима!
В узкое окошко уже пробиралось утро, и его света хватило, что бы увидеть служанку, лежащую на полу возле двери.
– Кима! – прошептала я, и, на коленях, подползла к женщине. Возле ее тела я почувствовала липкую скользкую влагу, и поняла – это кровь.
– Кима! – повторила я, дотронулась до служанки, и вскрикнув, отшатнулась – у женщины было перерезано горло.
Вскочив, я кинулась к окну – ночью, заняв этот номер, я даже выходила на балкон, что бы узнать, можно ли через него сбежать, что бы успокоить бедняжку Киму, опасающуюся подвоха. Как оказалось, служанка была права.
Я осторожно, стараясь не шуметь, открыла окно, и прохладный ветер, ворвавшийся в комнату, слегка отрезвил и успокоил – насколько это возможно.
Вернулась к кровати, и, стараясь не смотреть на Киму, собрала, ощупью, с пола монеты, брошенные разбойницей. Когда вернулась к окну, то услышала с первого этажа шум – топот нескольких ног, и голос хозяина, причитающего, что одна из его постоялиц зарезала свою служанку. Несомненно, подлый хозяин позвал стражу, и собирался повесить смерть Кимы на Эль.
Я шагнула на узкий балкончик, перелезла через невысокие перила, и спрыгнула на крышу притулившегося под балконом сарая. Я умела прыгать, тело Эль на этот раз не подвело, а крыша оказалась крепкой – я приземлилась удачно, и быстро спустившись в запущенный,