Пропавший Бог. Фелиция Шай

характер, – прошептал я, рвано вздыхая и оставаясь на кровати.

      На душе скреблись кошки, а совесть не давала воздуха душе.

      Зачем не отрёкся хотя бы на секунду от веры и не поставил под сомнения слова братьев, которые так сладко заливали мне о приказе Отца? Так сладко и так отвратительно, что хотелось прям сейчас найти их и убить.

      Я просидел над Пенелопой всю ночь, до самого рассвета, который тонкими лучами скользнул по её нежному лицу, пробуждая ото сна и заставляя смешно зажмуриться.

      Сейчас хотя бы не жалел об одном: что в такие моменты дарил ей самую нежную ласку. Мягкий поцелуй в лоб, бархатный шёпот на ушко. А она и улыбалась, смеялась, говорила, что пора вставать, а мне хотелось ещё.

      Встав, я призраком смотрел на себя из прошлого. Счастливого и не запутавшегося в том, где правда, а где ложь. Где та самая грань, когда следует отречься от истины, а когда слепо доверять? Лишь сейчас пришло осознание: запутался ещё больше, а желание продолжать путь становилось всё меньше.

      Выйдя на улицу, я принялся дожидаться девочек. Если в тот день не смог присутствовать, то хоть сейчас есть возможность искупить вину и посмотреть за тем, как они весело будут резвиться в воздухе. Пусть и неумело, и даже дурашливо, но я смогу увидеть, что будут чувствовать девочки в их самую первую тренировку, когда Варахиил, как обычно, строя из себя жёсткого командира, построит детей и станет давать им первые наставления.

      А вот и они. Бегут, не видя под собой камней и мешающихся веток.

      – Аккуратней только! – крикнула им напоследок Пенелопа, но сёстры уже ничего не слышали: резво направились в сторону школы.

      Забавно, но я даже не замечал, что в детстве они больше любили бегать, чем летать. Вероятно, причиной тому была безудержная активность.

      – Катрин, догоняй! – и смех.

      – Михаил? – только я дошёл до школы, как меня кто-то окликнул.

      Судьба. Эту стерву я узнал очень легко. Ещё со времен, когда она сидела с нами за одним столом.

      За спиной тут же вспыхнул ангельский меч, и я без раздумий занёс его над ней и тут же остановился. Не мог?

      – Даже не пытайся. Ты этого не сделаешь, – ровно произнесла она, скрещивая руки на груди. – Не забывай, я прописываю твою жизнь и жизни остальных существ и знаю, что ты будешь или не будешь делать. Убери клинок, – мягко попросила Судьба, и я тут же послушался.