Он принял меня за подстилку. Псих ненормальный! Сначала глядел сквозь меня, словно я мебель. А когда вырубился свет, вдруг завёлся. Я видела, как сверкали его глаза. Как жадно он на меня смотрел. Зачем я ему? Холеный избалованный москвич из богемы. Барин до мозга костей. Понимаю, отчего он так вспыхнул. Это из-за Димы и его любовницы: бывшей жены этого барина. Платон решил отомстить Диме через меня. Это у мужчин принято. Дима всегда говорит: «Если я сплю с женщиной, то это я ее. А если спят с моей женщиной, то это меня…».
Не помню, как доехала домой. Метель не стихала. Дворники едва справлялись со снегом. Но в моем доме погода была не лучше. Крики мужа я услышала, как только переступила порог. Не разуваясь, бросилась в комнату сыночка.
Сережа сидел за письменным столом у компьютера. Дима нависал над ним.
– Че это за гоблин с меченой рожей? – он ткнул пальцем в экран компьютера. – Нормального не можешь нарисовать?
– Это Ведьмак. И он герой, – тихо ответил Сережа, продолжая раскрашивать рисунок в Фотошопе. – Он один против всего мира и чудовищ.
– Че за бабские сказки? Какие еще чудовища? И вообще отложи эту хрень, когда с тобой отец разговаривает! – Дима схватил ноутбук и швырнул на кровать.
Сережа сидел неподвижно. Лишь стиснул зубы, опустил глаза и побледнел.
– Что ты от него хочешь? – я бросилась на защиту ребенка.
– Чтобы мужиком рос. Говорю же: на рыбалку еду с пацанами. Они своих сыновей берут. Пусть поедет, а то задница скоро корни в кресло пустит.
– А я тебе говорю, Дима, в сотый раз, что ему нельзя. Он нездоров! – хотела шепотом, но вышло криком.
Потому что невозможно же разговаривать с таким упертым человеком. Я с трудом взяла себя в руки и продолжила уже спокойнее: – Сереже трудно общаться с людьми. Особенно в незнакомой обстановке. Тем более, на природе, где даже здоровым людям не всегда комфортно чисто физически. Как ты не понимаешь?
– Я понимаю только одно: твое бабское воспитание его погубило. Пусть проветрится. Ничего с ним не случится. Я буду рядом.
Серёжа тяжело задышал и начал растирать больную ногу обеими руками. Его трясло. Лицо заострилось, губы побелели.
– Посмотри, до чего ты ребенка довел! – я опустилась на колени перед сыном и начала сама массировать ему ногу.
– Я довел? – возмутился Дима. – Да мы нормально общались, пока ты не пришла. Я даже его картинки смотрел. Всю эту фигню, которую он малюет.
– Нормально это как? Ты орал, а он слушал? Ты компьютер отнял, а он не пытался сопротивляться? Ты это называешь нормальным, Дима?
– Да пошли вы все! – Дима с досадой махнул рукой и выскочил из комнаты.
Сереже становилось все хуже. Его била такая сильная дрожь, что он прикусил губу и из нее пошла кровь. Он тихо застонал и без сил облокотился о спинку кресла.
– Сейчас, сыночек. Сейчас, мой родной! – я бросилась к комоду и так рванула ящик, что он вылетел из пазов.
Опрокинула