Посидев неподвижно какое-то время, я решилась. Пересчитала деньги. Шестьдесят два рубля. Самый модный дезодорант стоил пятьдесят девять. До прихода мамы с работы оставалось еще полчаса, и я побежала в магазин. Я ужасно боялась, что продавец скажет что-то вроде: «Девочка, что это ты смотришь на дезодоранты? Тебе еще рано!» или: «А мама тебе разрешила?». Поэтому я старалась ходить от полки к полке очень тихо, чтобы не привлекать внимания. Наконец я выбрала свой первый дезодорант и понесла его к кассе. Продавец окинула меня равнодушным взглядом и открыла рот, чтобы что-то спросить. Душа моя ушла в пятки. В моей голове пронеслась тысяча оправданий, почему я могу хотеть купить дезодорант: «Мне уже шестнадцать!» или «Это для мамы»… или нет: «Это в подарок!»
«Пакетик будете брать?» – прервал мои лихорадочные мысли голос продавца.
Я рассмеялась, покачала головой, схватила желанную покупку и помчалась домой.
Теперь у меня есть свой тайный ритуал. Мне надо встать из-за стола как можно раньше, чтобы первой отправиться в ванную. А когда туда идет чистить зубы мама, я бегу в свою комнату к старому рюкзаку, где хранится дезодорант. Вчера я замешкалась и еле-еле успела спрятать его обратно, как в комнату вошла мама. Она с удивлением принюхалась и спросила, что это за новый аромат. Не помню, что я пролепетала в ответ… теперь я стараюсь быть осторожнее, чтобы она случайно не раскрыла мою тайну…
Мне шестнадцать, и я влюблена. И это по-прежнему не секрет. Мама знает все – абсолютно все! – и даже помогает мне писать ему сообщения в особо затруднительных случаях.
Спустя полгода это становится проблемой. Мама считает, что это не тот молодой человек, который мне нужен. Она говорит, что он самовлюбленный позер, который не испытывает ко мне настоящих чувств. На все мои доводы мама отвечает, что все его сообщения говорят именно об этом. Она убеждает меня с ним расстаться – и я следую ее совету, ведь мама умнее, ведь маме виднее. Но ночью я горько плачу и клянусь себе, что о следующих моих отношениях я постараюсь ей не рассказывать ничего.
Мы не говорим о нем. Точнее, мама периодически пытается поднять эту тему, но мне слишком больно, и я предпочитаю молчать. Отчаявшись вывести меня из моего упорного молчания, мама затевает скандал. Она припоминает мне, что я в свои шестнадцать лет безо всякого стыда лежала с молодым человеком в обнимку на диване.
«Но ведь между нами ничего не было! – лепечу я в свою защиту. – И к тому же я его любила!»
Мама кричит: «Ну и что! Все с малого начинается. Вот так девичью честь и теряют. Я не думала, что вырастила тебя такой шлюхой. Ты настоящая б***дь, и мне стыдно называть тебя своей дочерью».
Я