Нашел. Чего там искать? Не дворец же. Наверху жилые комнаты, внизу гостиная, кабинет (он заглянул в приоткрытую дверь и в этом убедился) и, наконец, кухня. И Кристос, ничуть не удивившийся его явлению.
– Чай? Кофе? Или, может быть, легкий ужин, господин Бонк?
– Кофе, – кивнул Ральф, задумался на пару секунд, а потом отмер и, широко улыбнувшись, добавил: – И ужин.
– Присаживайтесь, – рассмеялся мужчина.
Горький кофе и собранный Кристосом бутерброд подняли ему настроение. К концу трапезы Ральф уже с иронией рассказывал дворецкому о знакомстве с Николасом. Только нервное ожидание все затягивалось. Время давно перевалило за полночь, а Фостера и Ани все не было.
Ник, конечно, одаренный. Но не господь бог. Сравнение показалось Ральфу особенно дурацким в свете открывшихся обстоятельств и почему-то вызвало головную боль. Если Алиана не удержит силу, она убьет Фостера.
Когда в дверь наконец позвонили, он уже весь извелся и побежал встречать друга вперед Кристоса. Открыл дверь и сразу же отошел в сторону. Ник не приехал. Приехал маршал.
– Доброй ночи.
– Доброй. – Ральф сглотнул, потер шею. Сердце снова стучало, и невидимыми руками душил липкий страх.
Почему Холд один? Где Ани, где, черт возьми, Николас? Только бы друг был живой…
– Папа? Где Никки и Алиана? – с тревогой спросила Лиз.
Ральф обернулся на голос. Юная госпожа Холд стояла на верхней ступени лестницы, руки ее нервно теребили завязанный бантом пояс длинного шелкового халата.
– Мне нужно позвонить. – Холд поправил ворот и, не глядя на дочь, направился в свой кабинет.
Лиззи обняла себя руками, и Ральф сам не понял, как оказался уже на середине лестницы. Он растерянно оглянулся по сторонам, недоуменно посмотрел на босые ноги. А тапки-то он где потерял?
Господин маршал вернулся в коридор.
– Ждите, – бросил он им и стремительно вышел на улицу.
Лиз спустилась вниз, остановившись на одну ступень выше Ральфа. Он видел ее так близко, что даже светлый пушок на лице смог рассмотреть. Губы ее были искусаны, и он нахмурился. Что-то болит? И Фостера нет как на грех!
Элизабет туже затянула пояс, улыбнулась и спросила:
– Хорошо помылся?
Глава 2
Погасли уличные фонари, но темнота в моей спальне была всего лишь отсутствием света. Никаких шепотков, никаких фантазий, никакой боли. Разве могла она тягаться с бесконечностью в темных глазах Николаса? Никогда, если он рядом.
Не поцелуй – всего лишь дыхание, одно на двоих. Вдох, протяжный выдох. Медленный и сладостный ритм. Слова не нужны. Времени нет. И мягким светом в кромешной тьме сияет мое персональное божество – мой Николас.
Темнота теперь мой союзник. Она укрыла нас от мира, она вырезала нас из него. Есть только крошечная спальня в мансарде со скошенным потолком и мы: бескрайний космос и я, сгорающая от нежности частица пыли.
Медленно. Слишком медленно! Слишком