Жители деревни, привязанные к изгородям и столбам, связанные, как скот после забоя, все пытались разорвать свои путы, а на стенах азоков были нарисованы светящейся человеческой кровью демонические руны. Не знаю, умерли ли эти люди от ударов мечом или сгорели вместе с подожженными домами, но, даже умерев, они продолжали кричать. Они корчились и умоляли, чтобы кто-нибудь уничтожил их и освободил от этих мучений.
И долго ждать им не придется: демоны уже прибыли на пир.
И их было очень много.
Я скорее почувствовала, чем услышала, как приближается первая волна, и по моей коже прошла дрожь предвкушения от лающего вибрато. Гончие захлебывались от возбуждения – они выследили оставленных для них жертв! И они сожрали бы большинство запертых душ. Или, на худой конец, хотя бы несколько.
Стоило гончим учуять меня, и их вой стал резче.
Видишь ли, это мое проклятие. В Загробном Мире я полыхаю ярче, чем все остальное вокруг меня. Я свечусь от огня, который приношу с собой. А демоны так любят тепло, и после того, как они учуют мой запах, мало у кого хватит силы воли на то, чтобы переключиться на другую, более легкую добычу.
Я задавалась вопросом, не путаю ли я причину и следствие. Стала ли я такой из-за демонов Адского Марша, нашедших меня в Лонеже? Или демоны пришли в кантон Лонеж, потому что их привлек мой огонь?
Ладно, хватит об этом.
Я хочу сказать, что они всегда преследуют меня, считая меня охотничьей ланью, робким оленем, которого нужно выследить и растерзать.
И это меня вполне устраивает.
Я уже неоднократно была наживкой в ловушке.
Ухмыльнувшись, я развернулась и приняла на меч первую гончую: расколовшийся надвое череп забрызгал мертвую землю черной слизью. Вторая гончая прыгнула и впилась зубами в мою броню, вгрызаясь в металлическую пластину. Расхохотавшись, я отшвырнула тварь на землю – сладкий звук ломающихся костей стал мне наградой.
За ними кинулись новые гончие. И тоже погибли.
Это были детеныши, недавно зараженные, самые слабые и наименее опытные. Эти демоны, проклятые сохранять позорные формы, пока не докажут свою ценность, пока что только приспосабливались к пыткам своего нового существования. Собаки умерли легко.
Следом появились всадники.
Будучи старше и хитрее, они не спешили на смерть, подобно гончим. У них уже развилась индивидуальность, они уже знали, как предпочитают выглядеть. Ничего оригинального: черепа, рога и клыки всегда популярны. Демоны предпочитают формы, которые смертные считают пугающими: гниющие мертвецы, монстры из мифов и сказок о богах-королях.
Мы считаем, что человеческий страх восхитителен.
Я имею в виду, они так считают.
Демон с черепом носорога вместо головы погрозил мне копьем:
– Убирайся, шлюха! Пир приготовлен для нас!
Я рассмеялась и плашмя ударила окровавленным клинком по ладони:
– Тогда получите, что вам причитается, но учтите, что этот ужин придется отработать.
Эти демоны не были настолько